Умерла 3-летняя Дана. У нее был лимфобластный лейкоз, рак крови, по-другому. Ее мама Вика никогда не унывала и не жаловалась, радуясь каждому прожитому дочкой дню.

Вот только денег — то на лекарства, то на самолет — всегда не хватало. Когда становилось совсем безвыходно — она шла к нам. И было видно, что ей очень тяжело просить, — она извинялась за каждое свое слово. Представляете, как это — когда мать извиняется за то, что ее ребенок болен и беспомощен?

Мы с вами не собирали ей деньги с помощью Русфонда, но друзья фонда не раз лично помогали маме Даны Вике с покупкой билетов на самолет. Потому что девочка, в соответствии с протоколом лечения, каждые полгода должна была ездить в Москву, а по действующим законам билеты на самолет ей не оплачивались. Только на поезд. А на поезде ребенку с лейкозом ездить нельзя. Потому что он все время «на химии», то есть принимает такие препараты, которые убивают все — и иммунитет в том числе. Поэтому любая инфекция для детей с лейкозом так же страшна, как сам лейкоз.

Мама Даны не просто искала каждый раз деньги на билеты, она еще и стучалась во все двери. Рассказывала о проблеме. Говорила, что закон неправильный. И теперь билеты на самолет детям с лейкозом по всей России, вполне возможно, будут покупать за счет госбюджета — вопрос об этом вынесен на рассмотрение в совфеде. А онкологически больным детям из Северной Осетии билеты на самолет уже покупает фонд социального страхования. Благодаря Дане и ее маме Вике, в том числе. Правда, Вика не успела воспользоваться этой возможностью. В последний раз перед поездкой в Москву она так же бегала по городу в поисках денег, писала заявления в социальные службы, умоляя компенсировать ей покупку дорогих лекарств. И оставляла дома больную дочь, которая жила последний месяц своей жизни. А Дана очень не любила оставаться «без всех».

Вместе «со всеми» Дана смогла остаться в свою последнюю ночь. Они — мама, папа, бабушка и брат — были рядом с ней в боксе отремонтированного недавно онкологического отделения детской республиканской больницы — теперь там есть такая возможность. А вот в детской реанимации, куда Дану перевели, когда ей стало совсем плохо, ремонта нет. И нет палат хосписа. И трехлетняя девочка умерла одна. В сознании. А ее мама стояла в коридоре, потому что в реанимацию нельзя. В хоспис можно, но такой палаты в ДРКБ нет.

Может, кому-то это покажется уже неважным. А кто-то скажет, что Дану «загружали» — так медики называют состояние, когда дают умирающему сильные обезболивающие, — и она ничего не чувствовала. Но мы же не можем этого знать. Что чувствовала и о чем думала Дана в последние минуты. Дана, которая знала даже то, что скоро мама родит братика, и что она его никогда не увидит.

А лекарство, заявление на компенсацию стоимости которого как лежало, так и лежит, то ли в минсоце, то ли в минздраве, Вика привезла в Русфонд. Попросила отдать, если кому-то будет надо.

Читай самые интересные новости Градуса в Telegram!