Я дилетант в области кино и воспринимаю его на самом что ни на есть примитивном и непрофессиональном уровне: нравится – не нравится. Но я смею надеяться, что фильмы создаются не для коллег по киношному цеху, не для специалистов и критиков, а для таких обычных, заурядных зрителей, как я. Поэтому я сама себе разрешила высказаться по поводу новой короткометражки Сослана Макиева «Фотография до и после».

Когда появляется очередной фильм режиссера, то уже можно говорить о тематических предпочтениях и стиле. В случае с Сосланом Макиевым с темой пока все просто: это война. А вот об авторском почерке  хотелось бы поговорить чуть подробнее, потому что его новое произведение не может оставить равнодушным любого человека, который хоть краешком своей осознанной биографии зацепил Советский Союз. Почему я так говорю? Потому что у людей «постарше» творение Сослана Макиева вызывает ностальгические ощущения именно потому, что стиль режиссера вобрал в себя многое, что было характерно для качественного и талантливого советского кино.

Молодежь относится к кинотекстам Сослана Макиева несколько иначе: многим не хватает спецэффектов, взрывов, трансформаций, красоток и суперменов, страшностей всякого рода, вампиров, оборотней и иной необходимой для успеха сегодня белиберды.

Каковы же черты стиля, вызывающие столь разную реакцию у тех, кто любит кино в его голливудской версии, и тех, кто способен оценить иной формат, не такой яркий, выпуклый и поражающий воображение? Короткометражка осетинского режиссера (длительность ленты – 30 минут) отличается простотой, ясностью, прозрачностью, спокойствием и чистотой. Тем важнее детали и детальки, которые автор фильма должен, обязан проверить и «отрегулировать», потому что ничего в подобном фильме нельзя спрятать. Отсюда такое трепетное и почти нежное внимание (любование?) оператора к колокольчику, с помощью которого в школе даются сигналы к началу или к концу уроков, к оборудованию класса, к одежде школьников и форме представителей силовых органов, к транспорту на пункте сбора фронтовиков…

Возможно, историки и придиры найдут ошибки, но, на мой дилетантский взгляд, детали безупречны.

Незамысловатость сюжета, понятность символики вынуждают пристально следить за игрой актеров, по преимуществу очень юных. И они молодцы. Нет истерики, нет жеманства, нет кривляния и переигрывания, все сделано искренне, честно, достоверно. Наверное, правильнее всего было бы использовать слово «профессионально», хотя актеры – студенческого возраста: не дети уже, но и опыта пока маловато. Зато есть получаемое от работы удовольствие, которое не может не передаваться зрителю. Хочется выделить девочек, но не потому, что они заметно лучше мальчиков, а потому, что им больше нужна похвала, но не буду все-таки никого отмечать отдельно, как это подчеркнуто делает режиссер, когда в титрах одинаковым шрифтом и без называния исполненных ролей просто перечисляет всех участников проекта. Наверное, это оправдано: тут важно не то, как каждый конкретный актер справился со своей задачей, а то, как точно удалось съемочной группе передать предвоенное НАСТРОЕНИЕ.

Одноклассники в фильме могут показаться слишком наивными, излишне патриотичными, смешными, неловкими, робкими, романтичными, но это, как ни странно, не преувеличение: такими в большинстве своем и были советские дети. Они стеснялись, они мечтали о процветании своей страны, они радовались, что родились в Советском Союзе, а не где-нибудь еще. Это именно так, даже если сейчас в это не очень-то верится.

Самым мощным мне показался эпизод, когда отец укоряет сына за то, что тот бросил оставленную на его попечение и его ответственность семью. Сильно! И понимание, и гордость за поступок мальчика, и страх за сходящих с ума от неизвестности и горя в пустом доме женщин – все есть во взгляде отца на своего повзрослевшего ребенка. И сыграно это такими скупыми, неяркими штрихами, мазками, средствами, что диву даешься. А вообще-то совершенно невозможно понять, чем и как это сделано. И хорошо, что так. Пусть тайна искусства тайной и остается.

И еще о названии. Сослан Макиев показал нам фотографию «ДО», а вот то, что будет «ПОСЛЕ», можно только предполагать и быть уверенным, однако, что мальчиков и девочек на послевоенном снимке будет гораздо меньше, чем на том, который делается в фильме на глазах у зрителей. И страшно именно это, потому что в картине нет ни взрывов, ни убийств, ни зверств фашистов, ни танков, ни даже пулеметов и гранат… Есть только предчувствие беды, горя и ужаса, который вот-вот придет и накроет всех тех, кого показывает нам камера.

Так что же делает режиссер? А он очень аккуратно и трепетно, почти нежно прикасается к прошлому, трогает его, цепляет его за самые кончики, чтобы не повредить и не поцарапать, а потом прямо так, как оно есть, без изменений и украшательств, перетаскивает его в наше время. И вдруг обнаруживается, что хрупкому прошлому в нашем суетливом и потребительском ХХI веке есть место. Оно, прошлое, не только интересно как факт истории, оно трогательно, живо и по-прежнему оказывает на нас благотворное и душеспасительное влияние.

Читай самые интересные новости Градуса в Telegram!