— Есть такая художница. Зовут ее Карина Бацоева. Она держит арт-салон «Пикассо», в котором проводит занятия по рисованию для взрослых и детей. Ты бы пошла туда, поговорила с ней, пообщалась. Я вообще не понимаю, это тренд что ли такой в последнее время? Все хотят рисовать! В общем, напиши об этом, пожалуйста. И, Бога ради, не растягивай удовольствие на полгода! Почему ты вечно пишешь все так медленно?! – Эльбрус завершил тираду вопросом. Риторическим. Так что можно не отвечать. Можно молчать. И вообще, какой, к чертовой матери, арт-салон «Пикассо»?! Почему я должна знакомиться с неизвестной мне Кариной?! У меня ЛЕТО закончилось. Остались в прошлом Дом для Всех, Димка Назаренко, автостопная поездка до Эльхотово, экспедиции, горы. Зачем мне какая-то Карина!

— Я тебе сейчас расскажу, как туда пройти, — Жанна принялась подробно объяснять, как найти этот самый арт-салон.

Я сидела напротив нее, слушала ее голос и согревала руки чашкой с чаем. А потом смотрела в окно: крыши, крыши, крыши. Облупившаяся краска на старых стенах. Потрескавшийся асфальт. Люди, куда-то бредущие по этому асфальту. Оранжевое солнце на небе…

Арт-салон «Пикассо»

В общем, искала я его, конечно, искала. Этот арт-салон «Пикассо». Расположен он на Митькина. На той самой улочке, которая где-то между проспектом Коста и Набережной затерялась, со своими столетними деревьями, невысокими домами вековой давности и какими-то очередными кафешками и салонами чего-то там, которых до черта у нас в городе. На этой улице, кстати, когда-то была забегаловка, называлась «Трактир на Митькина». И на этом самом трактире было фото американского ковбоя. И, честно говоря, мой воспаленный интеллект до их пор не может понять, где логическая связь между этими тремя компонентами – Владикавказ, улица Митькина и американский ковбой?

Ну да ладно. Салон я таки нашла. Он – в полуподвале. Бежевые покрашенные стены, серый кафельный пол, черный кожаный диван, много-много тюбиков и баночек с красками, мольберты, кисточки, шарфы, Карина, попугай, черепаха.

Хм, мне нравится.

—  Хочешь чай с корицей? – Карина налила мне ароматный напиток в черную стеклянную чашку. И мы сели вместе на черный кожаный диван с черными кожаными подушками. Сидели, пили. И слушали танго. И рассматривали картины. Странноватые портреты бесполых существ с огромными глазами и строгими, идеально правильными чертами лица — «Я взяла как-то холст, растянула его и принялась рисовать. Лицо пришло само. Не знаю, как это получилось». Пейзажи, словно подсвеченные изнутри – «Если честно, рисовать пейзажи неинтересно. Интереснее передавать какое-то внутреннее состояние человека». Изображение мальчика, запрокинувшего голову, закрывшего глаза – «Я хотела показать во-о-от это – изгиб шеи, видишь?». На однородном желтом фоне портрет мальчика-негритенка с пронзительными глазами — «Я называю эту картину «Глазами ребенка».

Мы сидели на черном кожаном диване и пили чай из черных стеклянных кружек.

— У меня в школе занимаются и дети, и взрослые. Сейчас придет детвора, сама увидишь, как все это проходит. Вон, кстати, видишь, на стене их рисунки. Так у меня людей немного занимается. В одной группе три-четыре человека бывает, и в другой тоже. Приходят раза три в неделю.

Кстати, видишь, вон мой администратор сидит.

В глубине салона на полочке около зеркальца гордо восседал зеленый птиц. Попугай по имени Джонни.

Чай мы допили. Танго закончилось. Я пошла знакомиться с Джо. А потом пришли дети.

Попугай и дети.

Вообще, меня упрекнуть не в чем. Потому что я подошла к курице с самыми чистыми и благородными намерениями. Я честно предлагала ей посидеть у меня на пальце, поклевать вместе зерно, пообщаться. Интеллигентно. Культурно. Цивилизованно.

В итоге я узнала все – и как меня зовут, и кто я такая, и куда мне идти.

— Ой, ты знаешь, он у меня такой свободолюбивый! Он у меня в клеточке не живет! Он у меня сам по себе! — Карина, извиняясь, танцевала рядом, пытаясь хоть как-то оправдать неоправданное хамство попугая.

В общем, пришлось мне делать реверансы на тему его, попугайной, невероятной крутизны и необыкновенной привлекательности. Курица подошла ко мне поближе, недоуменно посмотрела на меня, послушала мои излияния, от души кусанула за палец и, гордо отвернувшись, пошла к своему зеркальцу.

— У меня же тут еще черепаха Патрик живет, — Карина сунула мне в руку зеленую коробочку с четырьмя лапками и крошечной головкой. – Ты тут с ним пока знакомься, а я пойду урок проводить.

И вот тут хотелось сделать небольшое лирическое отступление для читателей. Люди, цените тишину! Цените ее на вес золота! Потому что когда у вас появятся в доме дети, тишина из дома исчезнет как класс.

Их было четверо.

Четверо маленьких монстров.

Нет, началось все вполне прилично.

Пришли две сестры: гордая красавица Яна и спокойная, уверенная в себе Алина. Пришли и встали за мольберты.

— Яна занимается уже не первый месяц, рисует хорошо. Вон ее рисунок на стене – красный домик, видишь? – шепнула мне на ухо Карина. – Не поверишь, первое время она со мной не разговаривала. Просто приходила, выполняла задания, но не разговаривала. Когда наконец заговорила, я ее сразу же спросила, почему она отказывалась общаться. Она мне ответила просто: «С тобой не о чем было говорить».

Яночка рисовала сосредоточено. Она творила, как только могут творить настоящие художники. Все мои слабые попытки вызвать ее на разговор пресекались резко: «Спроси все у Карины сама».

Алина тоже труженица, работала усердно и скромно, как пчелка. После теории отходила от мольберта посидеть на диване.

Да, у детей занятия делятся на две части — теория и практика. Дети закрепляют листы бумаги на мольбертах и начинают рисовать. Квадраты, круги и треугольники на разном фоне. Это – теория, во время которой они просто учатся выбирать наиболее подходящий цвет для основного объекта в композиции. А потом начинается практика – рисуют пейзажи.

— Солнце, небо, земля, — дала команду Карина. Алина, долгое время сидевшая молча на диване и сосредоточенно о чем-то думавшая, встала и пошла к мольберту, уступив место сестре, которая только сейчас решила отдохнуть от бесконечных кругов, квадратов, треугольников и снова кругов.

А потом в комнате объявились они – Дана и кучерявое чудо Алиса. Да, те самые дети нашего всеосетинского блогера Сослана Плиева, о которых я столько читала. Объявились – и понеслось.

Дана захватила власть сразу – окончательно и бесповоротно. Она встала за мольберт и, с видом художника, готовящегося к персональной выставке, причем уже не первой, принялась выписывать на бумаге какие-то фигуры. При этом каким-то образом Дана умудрялась не терять из виду всех, кто находился в комнате. Вырисовывая очередной круг или квадрат, она поддерживала светскую беседу с нами с Кариной, перекидывалась парой фраз с Яной и Алиной и мгновенно превращалась в фурию, когда дело касалось Алисы: «Алиса, не хами!», «Алиса, не шуми!» «Алиса, иди работать!».

От этих окриков вздрагивали даже мы с Кариной.

Сама Алиса, судя по всему, чувствовала себя абсолютно автономно. Она успешно совмещала рисование с поиском пропавшей где-то в комнате черепашки Патрика. Тот, я так полагаю, просто предпочел благоразумно пересидеть время урока в укромном местечке, видимо, плохо представляя себе, с кем имеет дело.

Дети поставили себе цель – найти Патрика. Во что бы то ни стало. Алина, Яна и Дана носились по комнате, заглядывая во все углы, под диван и за картины, стоявшие на полу, а Алиса, стоя посреди комнаты за мольбертом, зычно выкликала: «Па-а-а-атрик!».

— Ну и на что ты рассчитываешь? Что он сейчас выглянет из-за угла и скажет тебе: «Я зде-е-есь!»? — Карина попыталась было воззвать к Алисиному благоразумию. Но очередной крик «Па-а-атрик!!!» даже не дал ей закончить фразу.

Закончив рисунок и, видимо, устав от роли поисковика, Алиса с разгону бросилась на диван. Да, это была заключительная феерия – Алиса визжала, хохотала, орала, скатывалась с дивана чуть ли не вниз головой, снова на него забиралась и опять начинала орать, визжать и даже дрыгать ногами от восторга.

Карина сидела рядом со мной и с медитативным видом слушала музыку из французского «Нотр дам де Пари»: «Академические знания – это, конечно, хорошо, но я хочу, чтобы дети были максимально свободны».

Угу. Похвальное желание, да.

А я вот хочу тишины. И, судя по всему, на уровне желания все и останется.

Все. Конец материала.

P.S. А кто хочет к Карине на чай – милости просим.

• Владикавказ
• дети
• искусство
• культура
• общество
• Северная Осетия