В Ирафском районе в ДТП с участием микроавтобуса с туристами и грузовика пострадали три человека
Более 600 семей в Северной Осетии получают ежемесячную выплату из средств материнского капитала
В 2024 году при выходе на работу родители продолжат получать пособия по уходу за ребенком до 1,5 лет
«Ростелеком» приготовил 4 миллиона подарков
Преимущества услуг доставки цветов в Ростове
Плохая канализация, сход Колки и водочный бум. Удастся ли оздоровить главную реку Осетии? Если вы […]
Кока-Кола, или когда стринги были большими
Как и почти все юноши того времени, я был типичным сыном своей эпохи и соответствовал всем ее стандартам. Детский сад, школа, университет…
Сейчас почти каждый говорит, что уже тогда чувствовал запах разложения существующей политической системы, приближение ее конца. В отличие от чувствующих запах и конец, я ничего не ощущал, более того, упивался всеми ее «преимуществами» и искренне верил в коммунистическое будущее человечества. Следует заметить, что моей уверенности в правильности выбранного пути мне здорово помогал избыток тестостерона и немалый успех как у комсомолок, так и дам без особых идеологических пристрастий.
Еще пионером я участвовал в идиотских факельных шествиях и митингах, посвященных солидарности с пламенной американской коммунисткой Анджелой Дэвис (по моим подозрениям, сестрой Джимми Хендрикса), и в меру сил добывал свободу чилийскому коммунисту Луису Корвалану. С удовольствием отправлялся за тысячи верст в строительные студенческие отряды. Запреты на рок, прически и прочие «чудачества» власти виделись мне забавной игрой в прятки. Вместе с тем у нас существовали и запретные плоды, к которым нас тянуло и коих мы нешуточно вожделели.
Зарубежные фильмы того времени, которые каким-то образом проникали на наш кинорынок, немало способствовали нездоровому интересу ко всему западному. Вместе с тем предполагалось, что красивые авто, полуобнаженные девицы, небоскребы, символизировавшие западную культуру, тотальное падение морали и нравственности у нас, советских граждан, должны были вызывать отторжение на уровне физиологии. Жевание жвачки, в качестве которой мы использовали парафин, а иногда и битум, либо прослушивание западной музыки были признаками капиталистической проказы. Это считалось идеологически чуждым, жестко осуждалось и каралось. В молодежной среде этим ведал ВЛКСМ, исключение из рядов которого грозило серьезными, хотя и несмертельными последствиями. Вместе с тем изрядно подпортить жизнь и карьеру это могло. Так вот, на фоне изображаемой кинематографом и карикатуристами западной жизни высвечивались ключевые слова-символы МАЛЬБОРО, ВИСКИ (особенно с содовой), БАР и КОКА-КОЛА. Они звучали как магическое заклинание или мантра, обозначающие все запретное и вместе с тем что-то сладостно-порочное. Бары мы видели в кино и представляли себе, что это такое. Там на стол можно было водрузить свои грязные ковбойские сапоги (фантастическая мечта моего поколения), заказать виски с содовой и выкурить «Мальборо». После этого нужно было хорошенечко подраться и пострелять из кольта на фоне льющегося из бутылочных осколков виски. А вот что такое Кока-Кола, не знал никто. Это делало Кока-Колу чем-то сродни античной амброзии – напитку богов, и выделяло ее среди остальных фетишей. Для моего поколения она была неким символом свободы и тем, что делает человека другим, то есть более человеком, нежели существом, употребляющим какие-то квасы или компоты с сухофруктами. Одним словом, над Кока-Колой витал дух сакральности.
В те стародавние времена, когда о сотовых телефонах и интернете никто не знал, а стринги были очень большими, в существующем тогда органе КПСС, газете «Правда», я однажды увидел маленький снимок американского солдата, рядом с которым на асфальте стояла картонная коробка с надписью «Кока-Кола». Комментарий к снимку гласил: «Вот бравый американский вояка с краденой коробкой Кока-Колы». Бездарность совкового цензора, несмотря на мой патриотизм, дошла до меня сразу. Зачем же бравому вояке, каким тот представлялся на снимке, было красть эту коробку с кокой? И кто сказал, что она краденая?
Итак, мы, мое поколение, несмотря на безграничную любовь к Родине, хотели Кока-Колу, как и джинсы, жвачку, «Дип пепл», «Пинк флойд» и «Дорз».
Ношение фирменных джинсов обеспечивало их обладателю почетное место в моей тогдашней тусовке и пребывание в высших ее уровнях. Уровень пониже занимали обладатели фирменных дисков. Владельцы красных махровых носков и автоматически открывающихся зонтиков занимали нижние слои. Членство в высшей иерархии было доступно лишь детям номенклатуры, которые, например, владели такими звуковоспроизводящими аппаратами, как «Шарп-777» или чем-то подобным. Обладание этим японским чудом приближало их владельцев к пришельцам из других галактик. Их мнения и вердикты в адрес членов сообщества были неоспоримы и считались непререкаемыми на уровне «ему голос был».
Я был баловнем судьбы и, в силу определенных обстоятельств, имел джинсы и прочую фирменную хрень. К концу обучения я ездил на самой шикарной машине того времени ВАЗ 2106 и, более того, имел достаточно роскошное по тем временам жилье – двухкомнатную квартиру. Я был любим, уважаем в своей среде и, самое главное, более чем востребован женским полом. У меня было все! Кроме Кока-Колы. Она так и не переставала оставаться моей несбывшейся мечтой. Я по-прежнему не знал, спиртной это напиток или нет. Но молва гласила, что есть в ней некоторые ингредиенты, не соответствующие обычным понятиям. Это обстоятельство окончательно распаляло воображение.
В один из славных застойных годов того времени ректорат университета, в котором я как бы учился, наградил меня туристической поездкой – на Кубу! Вместе с другими участниками стройотрядовского движения в количестве 42 человек я погрузился в самолет и вылетел в Западное полушарие нашей планеты. Ура!!!
Ребята, летящие со мной, вели себя по-разному. Некоторые летели в самолете впервые и умудрялись по нескольку часов сидеть в кресле, вцепившись побледневшими пальцами в подлокотники. После восьми часов полета мы сели на дозаправку в Марокко. Пьяные (или частично) мы вышли на взлетную полосу, направляясь в здание аэропорта. В Рабате было темно и душно. Марокканские полицейские с автоматами наперевес глядели на нас неприветливо-равнодушно. Несмотря на февраль, они были одеты в шорты и рубашки цвета хаки с короткими рукавами. Это не испортило нам настроения, поскольку мы были молоды и хорошо понимали, что находимся под защитой нашего огромного государства, для которого Марокко… Одним словом, пук – и нету.
В здание аэропорта мы вошли большой галдящей толпой, никак не предполагающей, что жизнь может быть безрадостной, а земля не вращается вокруг каждого из нас. В небольшом холле все шумно обсуждали полет, в том числе поразительной красоты блондинку Светочку, перманентно блюющую от самой Москвы. А нетрезвые смельчаки на спор гадали, кто из группы являлся агентом КГБ, приставленным к ней во избежание идеологического разложения или, не дай бог, бегства на Запад. Эти подсадные были обычной практикой в те времена и присутствовали в каждой тургруппе, независимо от того, куда она направлялась: будь то страна соцлагеря или капстрана. Нам следовало дождаться заправки самолета и продолжить путь. Мы находились в отдельном помещении аэропорта, в котором присутствовала металлическая стойка, место за которой вскоре занял высокий неприветливый араб. Он стал в большом количестве выкладывать на стойку небольшие бутылки с темной жидкостью и красной этикеткой. О небеса! Я не верил своим глазам – это была КОКА-КОЛА! Это была она, моя мечта, свалившаяся на меня невесть откуда и как. Все звуки исчезли, и я как завороженный в полной тишине смотрел на бутылку, которую мне небрежно сунул в руки мой приятель. Мной четко овладело осознание, что сейчас произойдет нечто, в корне меняющее мою жизнь, и из здания аэропорта вместо меня выйдет другой человек, я не знал, какой точно, но прежним мне уже никогда не быть. Торжественность момента была прервана постепенным возвращением к действительности. Крупным планом я увидел араба, выкладывающего напиток на стойку. Лицо было бесстрастным, с оттенком брезгливости то ли к нам, то ли к напитку, а скорее, ко всему в этом мире.
Я был обескуражен происходящим. Бутылки тут же расхватывались моими попутчиками, небрежно открывались и совершенно неблагоговейно и бесстрастно выпивались. Глядя на эту вакханалию безразличия, я закипел от ярости. Неужели они не осознают того, что делают?! По моим представлениям, употребление этого священного напитка должно было сопровождаться чуть ли не торжественной церемонией с произнесением речей под барабанный бой или чем-то в этом роде. Небрежение, с которым бармен громыхал бутылками, казалось мне святотатством, граничащим с сомнениями в руководящей роли КПСС.
Я отвернулся и, глядя на черное марокканское небо, поднес напиток к губам…
Первый глоток, второй, третий…
Я остановился, прислушиваясь к своему состоянию. Небеса не разверзлись, и крылья не проросли у меня за спиной. Ничего… Я не чувствовал ровным счетом ничего, кроме достаточного знакомого послевкусия. Кока-Кола оказалась самой обычной газировкой, напоминающей напиток «Байкал». Только «Байкал» был гораздо вкуснее.
Я не буду долго рассказывать о разочаровании, которое охватило меня, поскольку о силе очарования я рассказал достаточно подробно. Повсюду – на стойке, на полу и в мусорных баках – валялись пустые бутылки из-под Кока-Колы, а кое-кто уже ломился в туалет, для того чтобы освободиться от нее, оставив таким образом на африканской земле память о себе в виде моей сублимированной мечты под названием КОКА-КОЛА.
При выходе из здания аэропорта мне казалось, что даже лица марокканских автоматчиков изменились, стали добрее. Они как будто сочувственно-ободряюще говорили мне: не огорчайся, парень, все будет хорошо…
По взлетной полосе я шел к своему самолету, и Мой мир следовал со мной. Брешь, которая образовалась в нем всего полчаса назад, ощущалась почти физически. Конечно же, он продолжал существовать, но в нем стало гораздо просторнее. Не то чтобы он опустел, но там уже было меньше на одну мечту. Из него исчезла Кока-Кола.
Заур Дзодзаев
Нового министра ВД по Северной Осетии Демьяна Лаптева представили личному составу ведомства
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: