Стратегия кривых зеркал осетинской промышленности

Если деревья растут на крыше одного из корпусов завода «Разряд», как это понимать и воспринимать? С точки зрения приоритетов, выстроенных в общественном мнении, а здесь, как известно, на первом месте ее величество экология, все хорошо. Нет производства, зато есть чистый воздух, и есть отдача от земли, невесть как занесенной на крышу завода, который когда-то являлся военным и номерным, а точнее, «девяносто вторым».

Хорошее на этом кончается, и начинаются справедливые вопросы сугубо прагматического и экономического звучания.  Довольно много писали о том, что в результате мошеннических действий проданы все производственные корпуса «Разряда» вместе со зданием заводоуправления, и остался лишь один цех, в котором производят военную продукцию.

Интересные купцы, то бишь, новые хозяева, нынче пошли: благодаря афере скупили федеральную недвижимость, и она стоит. Нет ни вложений, ни модернизации, ни какого-либо намека на диверсификацию. Вероятно, «купцы» такого слова и не знают, а возможно, путают с «диверсией» или «конверсией». Оказывается, есть в республике люди, способные что-то ненужное купить, а потом долго ждать, чтобы ненужное подороже продать. Странная экономика вырисовывается, какая-то искривленная, если есть люди с лишними деньгами.

В такой неоднозначной ситуации, самое время бросить свой взор на проект Стратегии социально-экономического развития РСО-Алания до 2030 года и понять — что разработчики глобального документа по попаданию в рай на земле могут дать нашим предприятиям военно-промышленного комплекса?

Речь не идет о спасательном круге, очень хотелось бы в Стратегии найти «удочку» или «рыбу» для наших оборонных заводов. Но, как ни печально, нет ни удочки, ни рыбы в разделе 3.3.2, который называется «Комплекс отраслей промышленности (КОП)».

Как и в других разделах, указана стратегическая цель, которая состоит в следующем: в 2030 году Северная Осетия станет регионом, где продукция ведущих отраслей промышленности будет конкурентоспособной, пользоваться спросом на глобальных и региональных рынках. И произойдет такое чудо «за счет внедрения инноваций и передовых технологий, минимизации затрат и повышения отдачи человеческого капитала, а также создания и развития новых перспективных отраслей».

Трудно судить, какие мнения были высказаны в ходе общественного обсуждения, но даже если внимательно читать между строк, то североосетинский комплекс ВПК здесь никак не вырисовывается, хотя и советское прошлое, и нынешнее российское настоящее свидетельствуют об одном – только «оборонка» способна точно сказать, есть инновация или ее нет.

А где еще можно внедрить инновационный продукт и понять продвинутость технологий, если не в ВПК? Тот, кто внимательно следил за кадрами видеопрезентации, которой сопровождалось недавнее Послание Президента России поймет сразу и без разъяснений.

Разработчики Стратегии не сумели заглянуть в будущее наших производств, но вряд ли они не знали о том, что сейчас на оборонных предприятиях суммарная численность рабочих в три раза меньше, чем была во время стабильной деятельности только на одном вышеупомянутом «Разряде»!

Калиф на час

Внедрять инновации и передовые технологии на наших заводах можно, но только при одном важном условии — если они станут филиалами крупных российских предприятий, которые являются адресатами получателей инноваций и технологий.  И нет ничего зазорного в том, что владикавказские заводы смогут производить определенную номенклатуру комплектующих, но не конечные изделия.

Окончательный продукт на отдельно взятом  оборонном заводе можно производить лишь при наличии мощной инженерно-управленческой структуры, в которой есть отдел (служба) главного конструктора, главного технолога, главного энергетика, главного механика, главного металлурга и других. Эти отделы (службы) не только занимаются техническим сопровождением выпускаемого изделия, но решают главную задачу — заглядывают в будущее, и прекрасно видят, каким должно быть производство через 5, 10, 15 лет.

Если не знаешь перспективу своего производства, то в системе гособоронзаказа, ты будешь «калифом на час». Таков печальный расклад, с учетом того, что в среднем на отдельно взятом североосетинском предприятии ВПК не более сотни человек. По производственным меркам такой участок вполне подходит под статус небольшого подразделения крупного российского завода.

До 2030 года времени много, и за два-три года в системе гособоронзаказа предприятия республики смогут завоевать устойчивую репутацию качественных изготовителей, что дорогого стоит, и не нужно обращать внимания на словесные сотрясания воздуха и эмоциональные стенания по поводу того, что не удается в Северной Осетии производить продукцию или товары с высокой добавленной стоимостью. Пусть этим делом занимаются мечтатели, а приземленным производственникам не надо мешать работать.

В республиканских СМИ уже писали о том, что на «Биноме» готовится площадка под внушительный по финансовым объемам заказ для ремонта военных «КАМАЗов», и это нужно приветствовать. А ремонт — не просто разводной ключ, сварочный аппарат и молоток, что потяжелее. Это новое оборудование, приличная технологическая оснастка, современный инструментарий, и постепенно все это накладывается на техническую мысль.

Высокие и умные слова, помноженные на пафос, здесь не нужны. Военпреды, они же представители заказчика, — люди серьезные, действующие по простому принципу: вот деньги, а на выходе ждем продукт, который соответствует куче показателей, и если замешкался, найдем массу других исполнителей от Владикавказа до Мурманска, и от Калининграда до Владивостока.

Так что упустили разработчики Стратегии наш оборонно-промышленный комплекс, в котором в эпоху расцвета трудились не менее 30 тысяч (!) человек.

Догнать Невинномысск

Зато авторы Стратегии в том же разделе (на странице 111) указали «четыре цели второго уровня в проекции четырех отраслей промышленности, входящих в комплекс отраслей промышленности».  Стилистика изложения, кстати, сохранена.

Так в чем же цель? А цель в том, чтобы Северную Осетию к 2030 году позиционировать как регион «с химической промышленностью, динамично развивающейся за счет применения современных, экологически чистых технологий и использования потенциала сопутствующего производства предприятий цветной металлургии, обеспечивающей потребности республики и России в целом в качественной продукции».

Разбирать такое предложение по смыслу – задача не из простых. По всей видимости, речь идет о металлургических предприятиях — «Электроцинке» и рядом расположенном заводе «Победит». На одном предприятии производят товарный цинк, с чем и связаны почти все его финансово-экономические показатели, на втором производят тугоплавкие металлы и твердые сплавы.

Но тогда трудно понять, как для химической промышленности использовать потенциал сопутствующего производства указанных предприятий цветной металлургии. Маловероятно, чтобы кто-то посчитал нужным использовать потенциал производства серной кислоты.  Маловероятно, что кто-то решил покуситься на отвалы клинкера, что за территорией завода, услышав о благородных металлах в виде серебра и золота, заключенных в клинкерном «мусоре».

Но на этом рано ставить точку в смысловом разборе – ведь авторы Стратегии уверено заявляют о том, что нам, в Северной Осетии, нужна химическая промышленность, и чисто в производственном плане предстоит в обозримой перспективе конкурировать с Невинномысском. Однако здесь быстро создается визуальный ряд с «Невинкой». За десять километров до подъезда к городу со стороны Минеральных Вод в хорошую погоду четко просматривается десяток красно-белых труб, выбрасывающих клубы белого и серого дыма. Город коптит и чадит, работает, и по-другому, этот город в благодатном крае курортов и большого урожая зерновых никто не воспринимает.

Готовы ли мы к тому, чтобы и Владикавказ был таким же узнаваемым и химически продвинутым? Ответ легко читается, благо протесты против кремниевого завода совсем недавно взбудоражили республику. Если Северной Осетии не нужны опасные производства, то, по логике вещей, нужно закругляться с региональным имиджем, согласно которому, здесь есть высокий научно-технический и производственный потенциал.

Еще с институтских времен, надолго запомнил истину, произнесенную уважаемыми преподавателями — там, где дело идет о полупроводниках, неимоверно сложная химия. И совершенно не зря нам читали курс трудно усвояемых лекций по физической химии. Если про специалиста мы говорим, что он — кремниевед, то подразумеваем, что речь идет о великом химике-практике, производственнике, не допустившем ни одной аварии на вверенном ему участке.

Где нам сейчас брать химиков-практиков? При всем уважении к нашему СОГУ, в любом случае, этих специалистов нужно усиливать  выпускниками Российского химико-технологического университета им. Д.И. Менделеева. Но нигде не упоминается о том, что нам позарез нужны целевые места в престижном столичном вузе. Впрочем, как не было и сообщений о том, что среди выпускников наших школ нашлась пара-тройка ребят, которые приблизились к 100 баллам ЕГЭ по химии, а с меньшими баллами в «менделеевку» на общих основаниях не попасть.

Химический туризм

Для того, чтобы превратить Северную Осетию в регион с развитой химической промышленностью, данная отрасль должна развиваться в рамках комплексного продукта для туристско-рекреационного комплекса, убеждены разработчики Стратегии.

А что из себя представляет комплексный продукт для туризма? В первую очередь, все, что касается амуниции для горнолыжников, альпинистов и туристов. Но даже этот достаточно узкий рыночный сегмент давно поделен между солидными производителями, которые не только прекрасно отличают тренд от бренда, но и умеют искусно ими манипулировать, просчитывая свои маркетинговые ходы на несколько лет вперед.

Когда наша страна готовилась к зимней олимпиаде 2014 года, так называемый «Большой Сочи» в инфраструктурном плане преобразился до неузнаваемости. Но ведь не было построено ни одного завода по производству лыж, коньков, никто не стал строить завод по выпуску саней и снарядов для бобслея, а ведь здесь без химии и новых материалов не обойтись. Значит, было невыгодно, неперспективно и непродуктивно с точки зрения вложения финансовых средств. И ничего не изменилось за четыре года.

И в заключении, об идее «использования бизнесом и властью возможности и инструментов государственно-частного партнерства для организации производства инновационной продукции химической промышленности», тоже прописанной в Стратегии.

Стандарт, и не более. Власть может привлечь бизнес  тремя основополагающими факторами — налоговыми преференциями, инвестиционными площадками с подведенными сетями и существующим уровнем производства. И если первые два вопроса удастся разрешить, то где существующий уровень производства, требующий модернизации, технического перевооружения и серьезных финансовых вливаний?

Камбилеевский химзавод лишь остался в воспоминаниях местных жителей. Прекратил деятельность и химзавод во Владикавказе.

Согласно официальной статистике в 2016 году объем химического производства составил 138,8 млн. рублей. В качестве сравнения — металлургия выдала продукции на сумму 6,2 млрд. Разница чувствуется, как чувствуется и то, что химию придется поднимать почти с колен.

Автор Сергей Кудзиев

О новый дивный мир

• Владикавказ
• промышленность
• Северная Осетия
• стратегия развития
• туризм
• экономика