Обыкновенное чудо

19.06.2015 Галина Камболова

Недавно, оказавшись в небольшом городке Германии, мне косвенно пришлось столкнуться с немецкой медициной. Я сразу опущу описание лечебных заведений, отношение к пациентам, условия работы и технические возможности в клиниках. Это близко не идет ни в какое сравнение даже с нашей платной медициной (я не беру дорогостоящие центры в Москве). Гейдельберг, по сути дела, городок университетский, с самым первым и самым старым высшим заведением в Германии, с очень сильным медицинским факультетом, который выпускает врачей мирового уровня, имеющих большой вес каждый в своей области. А так как я зареклась в этом материале ругать нашу медицину вообще, просто передам содержание моей беседы с Мариной Меркель – консультантом, переводчицей, которая занимается в Германии поиском клиник, нужных докторов и места жительства для тех, кто хочет провести обследование или получить качественное лечение. Возможно, это небольшое интервью поможет понять, в чем же секрет немецких докторов, которые очень часто являются последней инстанцией в цепочке борьбы человека за свое здоровье, а иногда и жизнь. Что меня поразило, в Германии нет больниц и врачей для богатых или для бедных, абсолютно все немцы получают стандартное высококлассное качественное лечение в государственных или частных клиниках. Навороты для миллионеров (в виде золотых унитазов и дизайнерской мебели) здесь преимущественно для приезжих, врачи просты в общении и доброжелательны ко всем пациентам, независимо от суммы зарплаты и внешнего вида пациента. Здесь врач не будет браться за работу, если у него нет достаточной квалификации, а честно скажет об этом, или предоставит исчерпывающую информацию о состоянии вашего организма и о том, как, чем и сколько продлится ваше лечение, и чего может ждать пациент после лечения. Вы сами увидите, как в разговоре с Мариной мы плавно съехали к теме образования и самообразования. Я решила опустить все свои комментарии, предоставив читателям самим делать выводы.

— Марина, вы уже 9 лет живете в Германии и несколько лет работаете в этой области, скажите, в чем же чудо немецкой медицины?

— Чудо заключается в том, что здесь работают профессионалы. И россияне обычно приезжают к ним уточнить диагноз — в России огромная коррупция в области медицины, а здесь люди на 100% могут быть уверены, что им поставят точный диагноз. Немецкие доктора не заинтересованы в деньгах, т.е. за работу свою они, конечно, деньги возьмут, но у профессоров настолько хорошо налажена жизнь, что они видят человека и его болезнь в первую очередь, а не сумму, которую он на пациенте может заработать. Почему? Потому конкуренция здесь велика, и для них очень важен процент заболеваний, которые успешно вылечены – чем больше исцеленных больных у них будет, тем больше потенциальных пациентов к ним обратится в будущем. Здесь и ответ на вопрос, почему мне понравилось работать в этой области – я постоянно вижу случаи счастливого исцеления. Конечно же, всегда есть те 10%, когда человек обращается на последней стадии заболевания и когда уже невозможно помочь. Но существует следующая статистика – если человек следит за собой, за своим здоровьем, то в Германии помогут однозначно, так как здесь новейшие технологии, инвестируются огромные деньги в медицину, да и профессора с докторами учатся и работают не только в Германии, но и в Америку ездят, стажируются, и в этом-то плюс.

— А что, сами немцы считают, что в США уровень медицины выше? Они ездят куда-то лечиться? Для сравнения — из прессы граждане нашей страны знают, что еще со времен СССР члены нашего правительства тратят огромные деньги, чтобы ездить лечиться сюда, в Германию, если не могут найти врачей достойной квалификации в России или скрыть информацию о своей болезни.

— Да нет, я не могу так сказать, отсюда уезжают скорее для обмена опытом, технологиями. Немцы сами в себе уверены. Я даже случаев таких не знаю, чтобы они куда-то ехали. Немцы лечатся у себя дома, на Родине.

— И все финансируется государством?

— Да. Государство курирует все медицинские вопросы. Народ застрахован, и медицинские страховки оплачивают практически всё, за исключением каких-то новых, может быть, экспериментальных технологий в современных центрах, где страховка не покрывает ваше лечение, или оплачивает его частично, и, как правило, это не касается здоровья, а чаще всего красоты или стоматологии. В стоматологии вам могут сказать, что имеют какой-то стандартный материал, но при этом есть лучше, новее, который пока в страховку не входит. Но это не означает, что эти виды услуг кому-то из немцев недоступны, вы можете получить их в рассрочку, н-р, каких-то 10 евро ежемесячно в течение 5-ти лет и у вас прекрасные зубы. Мне нравится, что здесь медицина рассчитана на человека, гуманно все. Государство тратит огромнейшие деньги на медицину. Это для людей из России это безумные деньги – приехать сюда полечиться. Но если говорить о жителях Германии, то для них основная часть жизненно важных медицинских услуг доступна.

— А здесь, в Германии, есть какой-нибудь общепризнанный медицинский центр, куда съезжаются все немцы, если хотят получить лечение на высоком уровне?

— Все зависит от того, какое заболевание нужно лечить. Например, здесь, в Гейдельберге, широко развиты онкологические центры, хирургия, детская медицина. Здесь лечились такие личности, из недавних, к примеру, как бывший канцлер Германии Гельмут Коль (он и сейчас здесь), Сергей Лавров, российский министр иностранных дел, египетский президент Мубарак, который приезжал сюда со своей свитой. Да много, кто здесь был, и эти люди создают хорошую репутацию этому маленькому городку. Есть, конечно, много недочетов, которые видны нам, тем, кто работает в этой структуре, всегда есть моменты, требующие улучшения, но и сейчас то, как местные врачи помогают людям, ни в какое сравнение не идет с тем, как в целом обстоят дела в России. Я мечтаю, чтобы у нас были такие же клиники, и чтобы люди могли лечиться качественно и эффективно у себя на родине. Нужно финансировать наших докторов, нашу экономику. Облагораживать инфраструктуры, города для нашего нового поколения.

— А бывает все-таки такое, что немцы на что-то жалуются в этой области? Какие вопросы, освещаемые в прессе, собирают многочисленные комментарии?

— Да, конечно. Из последнего, что я читала недавно, это проблема безнадежных больных, которые по 6-7 лет лежат в коме на поддерживающих аппаратах, продлевать жизнь которых нет смысла.

— Люди хотят разрешить эвтаназию?

— Да, многие хотят помочь своим родным, находящимся в таком положении, уйти на тот свет без мучений, но закон не позволяет делать это. Понятно возмущение родных – человек лежит долгие годы без движения и без сознания, без перспективы поправиться. И если ты любишь человека, то хочешь избавить его от этих мук и безвременья. Это сейчас актуальная проблема в Германии, при этом в некоторых землях она уже введена. Тут еще вот какой вопрос – человек лежит, медицинская страховка оплачивает работу медперсонала. Как видите, даже в немецкой системе есть моменты, требующие разрешения.

— А как в Германии оплачивается страховка, она большая?

— Все зависит от того, где вы работаете и на кого. Если вы работаете на себя, то там одна схема расчета страховки, если на предприятии, то оно и вносит ежемесячную сумму за вас.

— А если я работаю на себя?

— Минимально это 366 евро в месяц. У некоторых может зависеть от их заработка, например, если они зарабатывают около 2,5 тыс евро, то они будут платить 366 евро, если доход меньше, то все будет выравниваться и вам предложат платить взнос по другой схеме.

— А когда вы приехали в Германию впервые, что вас больше всего удивило в немцах?

— То, что они были очень холодные, и никто не искал близкого общения. Пять лет культурного шока. Потому что когда вы учитесь, вы ждете по привычке интенсивного общения, студенческой жизни, в общем. А у них такого нет, все приходят именно из-за учебы с какой-то сформированной целью. Своего рода точечный удар. Что мне больше всего понравилось — когда я пришла на свой поток, не было ни одной девушки, у которой были бы покрашены волосы, может быть, только легкое мелирование. Все были погружены в учебу, и у всех стояла бутылка с водой в 1,5 литра.

— На занятиях?

— На занятиях. Так они следят за своим генофондом, нам можно только поучиться у них бережному отношению к своему здоровью. И все приходят за знаниями. И неважно, из какой ты семьи, из бедной или из богатой, все приходят учиться, что не может не нравиться.

— А расслоение в обществе большое? Это как-то отражается на взаимоотношениях людей?

— Немцы совершенно этого не показывают никогда, даже если они из богатой семьи, это ничего здесь не меняет, они не отгораживают себя от общества, приходят также на учебу, общаются запросто, на отношениях это никак не сказывается. У немцев не принято афишировать свою материальную состоятельность. Вы можете встретить здесь миллионера, который запросто будет общаться с вами на равных, другой вопрос, что дальше в его круг вы не попадете. А так, важно понять, что вы имеете в виду под расслоением.

— В принципе, вы мне ответили. У нас многие люди из последних сил стараются держать марку, пытаясь хотя бы внешне соответствовать образу состоятельного человека, к сожалению, на это уходит много сил, энергии и драгоценного времени. Я до сих пор не знаю, как лучше. И не имею права осуждать тех, кто если не может «быть», то хотя бы пытается «слыть».

— Ну, если смотреть с этой стороны, то здесь простые люди, какие бы они сознательные не были, все равно завидуют миллионерам. Даже когда я с ребенком прихожу в садик, где знают, что я русская, они сначала сканируют тебя, смотрят, что я могу позволить на себя надеть, а потом выстраивают отношения. К счастью, это скорее редкость здесь. И вы же понимаете, все зависит от уровня сознания человека. Для меня, например, все равны. Я могу на равных выпить кофе с миллионером и тут же выйти и также пообщаться со студентом. Я так вижу мир просто. Для меня все равны. Я бы с удовольствием хотела увидеть в России такие тенденции, чтобы средний слой чувствовал себя защищенным. Чтобы было хотя бы как здесь. Знаете, немцам все мало и мало, а если в этом обществе людям чего-то не хватает, то что уж говорить о наших людях. Хотя немцы могут спокойно жить, радуясь всему и заботясь уже о развитии своей души в первую очередь. В Минске, откуда я родом, к сожалению, пока все как у вас, важно, какая на тебе марка, какая у тебя машина итд итп.

— Давайте вернемся к учебе, экзамены здесь все сдаются честно? Сдает кто-нибудь экзамены за деньги?

— Конечно, честно. Тут нет коррупции в образовании. Здесь нет даже плагиатов, это просто невозможно. Учатся здесь серьезно.

— Может, поэтому уровень медицины так отличается от нашего?

— Думаю, да, здесь нет такой возможности кому-то заплатить, местные профессора, во-первых, считают это ниже своего достоинства, а во-вторых, они все хорошо обеспечены – у них есть дома, машины, они отдыхают в красивых местах, и у них нет надобности унижаться, портя свою репутацию.

— А если вы пришли недостаточно готовым к экзамену?

— На самом деле, если вы недостаточно готовы и вы плаваете, вам просто снизят оценку, вот и все, но они не будут вас тянуть. Личные отношения отходят на второй план. Что мне нравится, люди здесь говорят больше по делу, они меньше болтают, а больше делают. У нас же очень много тратят энергии на разговоры, тем самым показывая свою значимость, IQ, насколько ты владеешь материалом, как бы рекламируя себя. Здесь это неважно, тут акцент делают на структурное мышление. Для меня это было трудно первое время – мы ведь с нашим менталитетом льем много воды, фантазируем, показываем, какие мы разноплановые, как мы можем мыслить вне рамок. Здесь же все по-другому – нужно мыслить в рамках и в структуре, нанося тем самым точечный удар по конкретному вопросу.

— Значит, и друзей среди немцев было непросто завести, они есть у вас?

— Непросто, но они у меня, конечно, есть. Что интересно, они все старше меня, и мы дружим не просто личностно, а семьями. Мы уже не встречаемся отдельно с подругами, как это было в студенческие годы, а бываем все вместе – мужья, дети… И самые лучшие друзья, как вы поняли, со времен моей учебы в университете. Здесь не принято заводить все время новых друзей, немцы в этом плане консерваторы. Если ты попадаешь в какой-то круг людей, то ты проживешь в нем и 20, и 30 лет, зато ты можешь быть там самим собой и уверенным в дружбе. Люди здесь так работают, что не хватает времени и на себя, и на своих друзей подчас. Иногда не хватает даже сил на новые знакомства – дети, учеба, работа, я и диплом совсем недавно только получила.

— Марина, а что у вас в дипломе написано, кто вы по специальности?

— Языковед (немецкий, английский, латинский, старославянский), историк (восточная Европа), филолог.

— Всё в совершенстве!!!!?

— Да, чтобы магистратуру здесь окончить, нужно было не просто читать, писать, а без словаря переводить тексты. Я думала иногда, что не справлюсь, потому что коренные немцы порой не могли сдать эти все экзамены и уезжали в другие города учиться, переоформляя название дисциплины, потому что не имели больше права, например, изучать историю и заканчивать магистратуру. И я, конечно же, горжусь тем, что мне это удалось.

— Значит, здесь очень сложно учиться?

— Везде должно быть сложно учиться, если по-настоящему. Но по своему опыту могу сказать, что здесь люди однозначно учатся. Знания тут – это инвестиция в будущее – чем больше ты знаешь, тем больше у тебя шансов получить работу и хорошо себя обеспечивать. Поэтому с самого детства здесь к этому приучают детей. Через четыре первых класса здесь решается, пойдет ребенок в гимназию или в какую-то другую школу (после окончания начальной школы в Германии существует 3 варианта получения среднего образования). Это очень важно, потому что только после гимназии можно получать высшее образование и поступать в университет.

— Это у детей сознание должно быть так развито, чтобы в 10 лет понимать, что его будет дальше ждать?

— Да, в течение 4 лет будет определяться его дорога на будущее. Тут на самом деле дети с младых лет весьма смышленные. Хотя и у нас в Белоруссии полно таких детей, но здесь они уже с самого раннего детства нацелены на что-то. Да сейчас дети везде уже рождаются с особым каким-то складом, с особыми способностями – техническими, в основном, посмотрите, как они с электроникой легко обращаются.

— А какое стандартное количество детей в семье сейчас для Германии? Принято здесь рожать много детей?

— Ну, да. Существует множество программ, поощряющих многодетность, тем более что нация стареет, а есть и такое мнение, что вымирает. Хотя, если ты заметила, здесь много мам с колясками и нет такого ощущения, что что-то не так с демографией. На самом деле детей не хватает.

— Я еще обратила внимание, что здесь, помимо огромного количества людей на велосипедах, очень много инвалидов на улицах. Это связано с тем, что они лечатся здесь, или доступная среда настолько развита, что позволяет людям не замыкаться в четырех стенах, а вести нормальную жизнь?

— Я так думаю, доступная среда. Когда я сюда впервые приехала, меня это тоже удивило. Наши инвалиды все сидят по домам, у них нет таких возможностей. Ведь даже доехав до первого этажа на лифте, наш человек не знает, что ему делать дальше, как спуститься и выйти из подъезда. А здесь все дома оборудованы, у инвалида специальная машина, он ездит отдыхать в другие страны, живет полной жизнью. По тому, как человек проводит время здесь, нельзя сказать, что он инвалид. Это большой плюс Германии. А можно теперь я вам задам вопрос? Каковы перспективы на будущее в вашем городе в плане экологии, инфраструктур? Вы чувствуете, что город развивается, а мэрия или управление городом делает все для развития и в согласии с экологическими нормами?

— )))

— Марина, а вы собираетесь когда-нибудь вернуться на Родину?

— Я уже не могу думать только о себе, хочу решиться уже, где лучше будет моему сыну. Я бы очень хотела, чтобы он знал русский менталитет, язык-то он точно будет знать, но при этом-то будет немцем. Я бы очень хотела в будущем уехать жить в Петербург, например, или в Москву.

— Тогда лучше в Петербург, чтобы хотя бы архитектура напоминала родную для него Германию.

— Я за это переживаю, считаю себя русской, и хочу себя все-таки найти в дальнейшем в России. Можно и 20, и 30 лет прожить здесь, но мой настоящий дом все равно в России, я себя чувствую, словно спутник России в Германии. Мне здесь очень нравится, все стало близким, но счастлива я могу быть только в России. Хотя все, конечно, относительно, главное – какие возможности и предназначения у человека в жизни, чем он ценен. Если вам достаточно малого счастья, то вы можете и здесь тихонько жить до старости, но если вы мыслите глобально… Мне очень обидно за нашу страну, где у людей до сих пор голубая мечта – купить машину. Обидно, что наш народ столько внес в мировую историю, культуру, и до сих пор живет так. Очень бы хотела, чтобы в мире Россию увидели с другой стороны, чтобы поняли, что мы другие, по-другому видим этот мир, совершенствуемся, развиваемся.

— А вообще, тенденция здесь какая, не любят россиян?

— Почему? Я бы не сказала. Если учитывать, что они находятся под каблуком у Америки, здесь больше нормальных интеллигентных немцев, которые видят развитие своей страны только в сотрудничестве с Россией. Здесь шутят даже по этому поводу, что Америка делает все, чтобы поссорить или держать на расстоянии два самых больших племени – германское и славянское. Медиа выставляют Путина агрессором, развязавшим войну в Украине, поэтому поверхностное большинство, косвенно интересующееся политикой, кричит, что Путин варвар, наступающий на Европу.

— А к Америке они как относятся?

— Ну, я могу только по своему окружению судить. Мои знакомые побывали и в Америке, и в России. Отметили, конечно, современность и высокую технологичность штатовских городов, но при этом, сравнив провинции, пришли к выводу, что в Америке нет общности, нет народа. А в России люди могут жить, общаться с соседями, получать удовольствие друг от друга и от простых вещей, совершенно не задумываясь о финансовой системе. И немцы считают, что это плюс, то, что ни в коем случае нельзя утрачивать. Они хотят видеть в России достойного уважаемого партнера, для того, чтобы вести серьезные дела. По сравнению с Германией Россия сейчас находится в плачевном состоянии, о чем они очень сожалеют. Я думаю, нужно стремиться к тому, чтобы ни у кого и желания не возникало – подчинить себе Россию, как сейчас. Видишь, как мы ушли в политику опять? Что-нибудь еще хочешь спросить о медицине?

— А что, никогда не было никаких недоразумений у людей, пролечившихся у немецких врачей?

— Почему, вот, как раз я разбираюсь с таким случаем: человеку поставили шунт в мозгу, но вперед не подумали, что же будет, если этот шунт сломается в России, что нужно будет предпринять? Просто дали модель шунта, думая, что у нас полно таких нейрохирургов, которые разбираются в новых системах. А наши доктора в первый раз видят эту модель шунта и не могут в ней разобраться. Теперь вот надо назад привезти человека, исправить шунт, а ему нельзя лететь в самолёте – у него высокое внутричерепное давление, за операцию здесь, в Германии, отдали около 200 тысяч евро, а сколько потратили на пребывание и на дорогу!

— Это опухоль головного мозга?

— Да, сделали 2 или 3 операции, а шунт нужен для закрепления результата и предупреждения гидроцефалии.

— А если немецкие врачи знают, что ребенка, например, привезли лечить на деньги, которые собрали всем миром, и что у родителей нет даже средств снимать жилье в Германии?

— Они смотрят буквально на все. А так как они не имеют возможности оказывать услуги бесплатно вообще (в Германии есть обязательная шкала, по которой рассчитывают оказание медицинских услуг), доктора отказываются от своих гонораров.

— В вашей практике были такие случаи?

— Конечно, поэтому я вам с такой уверенностью говорю об этом. Они не машины, нормальные хорошие люди. Недавно была вот девочка от фонда у меня.

— Поправилась?

— Нет, к сожалению. Во-первых, пока деньги собрали, ушло время, а во-вторых, немецкие врачи рекомендовали сделать поддерживающую химию голландским препаратом, пока ребенка не доставили в Германию, и что вы думаете? Бабушка девочки (сама врач) попросила сделать коллег химию внучке, а они влили ей химикаты белорусского производства, чем усугубили ее болезнь. В общем, как всегда… Подумайте, как страшно – вы договариваетесь, платите деньги, но вам делают не то, о чем вы просите и за что вы платите! В Германии такого сумасшествия точно нет.

— А почему, как вы думаете, у нас так?

— Не знаю, наши врачи тоже хотят держать марку. Подумайте сами, если зарплата нашего врача 100 – 200 евро в месяц, при том, что воспитательница детского садика получает в Германии 2000 евро, медсестра 2500 – 3000 тысячи, а врач от 3700 и выше, вы будете уважать себя и свою работу?

Совершенно случайно этот материал выйдет в преддверии Дня медицинского работника. Мы хотим поздравить тех врачей, кто работает как немцы в условиях российской действительности. И пожелать скорейшего выздоровления российской системе здравоохранения, которой в последнее время все хуже и хуже.