В Ирафском районе в ДТП с участием микроавтобуса с туристами и грузовика пострадали три человека
Более 600 семей в Северной Осетии получают ежемесячную выплату из средств материнского капитала
В 2024 году при выходе на работу родители продолжат получать пособия по уходу за ребенком до 1,5 лет
«Ростелеком» приготовил 4 миллиона подарков
Преимущества услуг доставки цветов в Ростове
Плохая канализация, сход Колки и водочный бум. Удастся ли оздоровить главную реку Осетии? Если вы […]
Приходите в гости, когда нас дома нет
Из 19 этнических осетин, прибывших в Осетию из Сирии, осталось 10 человек.
История со спасением сирийских осетин началась больше года назад. Тогда казалось, что это как раз тот случай общественного принуждения власти к действиям. Операция «Спасем наших!» началась в социальных сетях, ее поддержали республиканские блогеры и СМИ. И только потом был создан межведомственный координационный штаб по оказанию содействия соотечественника
Но сирийцы все-таки приехали. В январе 2013 года на землю предков ступило 19 человек, в том числе и трое детей. Всего же было выдано 62 гостевые визы сроком на 3 месяца. Остальные беженцы не успели собраться и подготовиться к отъезду и вынуждены были впоследствии уехать в другие страны. Да и приехавшие в Осетию сирийцы оказались на грани признания их нелегалами – срок их виз подходил к концу. И тогда сотрудникам ФМС пришлось думать над законными способами легализовать беженцев. Схему выбрали такую: сирийцы пишут заявление на предоставление статуса беженцев, на который они по закону не могут рассчитывать в принципе. Но заявление рассматривается до 3 месяцев, что позволило им находиться на законных основаниях на территории России. После официального отказа в признании граждан Сирии беженцами, они сразу пишут другое заявление — на предоставление временного убежища, которое выдается сроком уже на 1 год с возможностью продления. После получения временного убежища можно сразу подавать документы на разрешение временного проживания, при котором подателю возвращается паспорт и право свободного передвижения. Этот бюрократический финт был разъяснен каждому. Более того, сами сирийцы признавались, что не хотели бы иметь статус беженца, поскольку он мог им помешать в дальнейшей жизни, при возвращении в Сирию.
В апреле месяце, как и было запланировано, все сирийцы получили отказ в признании их беженцами. Именно один из таких документов совсем недавно поднял очередную волну в соцсетях. Мол, смотрите, читайте, как власть обошлась с нашими братьями! Красным фломастером было подчеркнуто страшное слово «депортация». И никто уже не обращал внимания на дату — апрель 2013. И было уже неважно разбираться в том, на каком основании Мунир Албегов (а именно его уведомление об отказе в признании беженцем растиражировали в соцсетях) находился на территории России еще 4 месяца, до 22 июля…
Да, Мунир Албегов уехал. Говорят, что на прощание он пообещал поменять фамилию. От временного убежища отказалось еще 8 человек.
В мае уехала Даляяль Албегова — доктор технических наук, которая владела русским языком и которая не дождалась исполнения личного обещания Председателя Высшего Совета осетин «Стыр ныхас» Бориса Басаева в содействии устройства на работу в аграрный университет. Хотя бы лаборанткой.
Уехал и Быдыр Албегов, сын Даляяль, знающий 5 языков. Юноша, не дождавшись обещанных курсов русского языка, сам пошел на филфак СОГУ, где в течение 3 месяцев просто сидел на лекциях и слушал незнакомую речь. Когда он уезжал в Египет, он уже на русском мог общаться с теми почти однокурсниками, которые пришли его провожать.
Те, кто остался, тоже в первую очередь говорят о будущем своих детей. Вопрос их образования для них – главный. Им трудно понять, почему в Осетии, куда они ехали как на свою родину, нельзя сделать исключение и дать возможность учиться 4 молодым людям не на платной основе. Логика закона, по которому иностранные граждане не могут претендовать на бюджетные места в вузах, для них просто непостижима. Да, говорят они, если бы дело было в незнании языка, но за деньги же вузы согласны их принимать без русского. Курсы русского языка обещали организовать к 1 сентября. Когда учебный год в вузах уже будет начат. Чтобы не терять год, Мухамад Бароев уже заплатил за первый год своего обучения на строительном факультете СКГМИ.
– Из Сирии мы уезжали с тяжелым сердцем, но душу грело то, что едем мы не в Турцию, а на родную землю. Сегодня от этого чувства ничего не осталось, – говорит Расмия Кабалоева.
А дальше – все о несдержанных обещаниях. И больше – с нотками обиды. И меньше всего упреков в адрес власти. Для меня было странно слышать, как сирийцы, входя в положение государственных структур, оперируют истинными цифрами количества беженцев на территории Осетии. Я не стал уточнять, понимают ли они разницу между статусом вынужденных переселенцев с их федеральными программами и своим, по сути бесправным, положением. Задавать такие вопросы в Центре временного размещения (ЦВРИ) иностранных граждан, когда отчаявшихся пожилых людей и испуганных юношей окружают десятки вьетнамцев на одно лицо и в таких же пижамах, посчитал неуместным.
ЦВРИ заслуживает отдельного упоминания. Это бывший особняк зажиточного жителя республики в центре станицы Архонской, перепрофилирован
В прошлую субботу все осетины покинули ЦВРИ. Вьетнамцы помогли загрузить вещи и восемь оставшихся сирийских беженцев переехали в 3 комнаты в общем дворе во Владикавказе. Нашел дом и проплатил его аренду человек, не имеющий среди сирийцев родственников.
Про родственников сирийские осетины говорят, потупив взор. В который раз вспоминают сказанные в сердцах слова Мунира Албегова про смену фамилии. Впрочем, Кабалоевым, например, повезло больше с родственниками, чем Албеговым. Авдан Кабалоев предоставил свой дом четверым из беженцев. Но по прошествии некоторого времени они сами захотели вернуться в Центр временного размещения иностранцев, к своим. Албеговы из Сирии, когда речь заходит об осетинских Албеговых, пытаются перевести разговор на другую тему.
Единственным родным, по сути, им человеком в Осетии стала Козетта Дзарахохова. Она для них все – и переводчик, и сестра, хоть и не по крови. Если Козетта не берет с первого раза телефон, у беженцев начинается паника. Потому что и в миграционку, и в поликлинику, и на базар, и такси вызвать, чтобы из Архонки в город поехать – это все вопросы Козетты. Благо, домашние и сослуживцы относятся к ее постоянным отлучкам с пониманием. Незаменимость Козетты признана и на официальном уровне – ее по договору взяли переводчиком в УФМС.
Кстати, пожалуй, к деятельности этой службы меньше всего вопросов и претензий со стороны сирийцев. Они понимают и ценят бесперебойную и чуткую работу сотрудников миграционки. О других ведомствах, которые бы могли облегчить их адаптацию на новом месте, сирийским осетинам сказать нечего. Единственный, кто знает их проблемы, помимо Козетты Дзарахоховой, это Сослан Хадиков – замминистра по вопросам национальных отношений. И поскольку он частый гость в ЦВРИ, ему приходится отдуваться и «за того парня».
За полгода пребывания в ЦВРИ их с официальным визитом посетили только представители «Стыр ныхаса» (один раз) и несколько раз Алан Салбиев — известный блогер и сотрудник республиканского министерства образования, чьи посещения, скорее всего, носили частный характер. Но, по иронии судьбы, человеческое участие Алана в судьбе беженцев привело и к некоторому недопониманию: пока Салбиев в своем блоге собирал, что называется, с миру по нитке необходимые вещи для комфортного проживания, сирийские осетины ждали от него другого – скорейшего решения вопроса образования для своих детей.
– Для нас главное сейчас понять, смогут ли наши дети учиться в Осетии. Мы готовы терпеть все бытовые трудности, лишь бы этот вопрос решился. Мы ждем, что нам, наконец, кто-то скажет или «да», или «нет». В зависимости от этого ответа мы и будем решать, останемся мы в Осетии или нет, – говорит Расмия Кабалоева.
Нур Каболоева хотела бы продолжить свое обучение на строительно-архи
Вообще, не будет преувеличением, если скажу, что осетин из Сирии не очень-то ждали в Осетии. С первых дней, как заговорили о принятии беженцев, всегда находились поводы для сомнений. В самый разгар боевых действий на подступах к Дамаску чуть ли не правительственно
Потом координационный Штаб усомнился в честности и порядочности Хишама Албегова, с которым изначально велись переговоры о возможности приезда сирийцев. Подвергались сомнению списки, составленные им. Возможно, г-н Албегов, кстати, имеющий гражданство России, и не обладал полной и достоверной информацией о происходящем в осетинской диаспоре. Согласен, что найти человека в охваченной войной стране, который бы в сжатые сроки составил списки желающих выехать из страны, — не просто. Возможно даже, что на тот момент такого человека в Сирии не было. Но в той ситуации нужно было решать эту проблему, а не гадать «верю- не верю». И касается это не только тех, кто решал организационные вопросы на государственном уровне. Связь с диаспорами в большинстве странах осуществляется как раз не государственными структурами, а общественными организациями.
В тот момент, когда Россия прекратила авиарейсы в Сирию, Стыр Ныхас вдруг объявил о своем намерении слетать в Дамаск и разобраться в ситуации. И понятно, что никто уже никуда не полетел. Непонятно другое: чем было занято Международное Общественное Движение «Высший Совет Осетин» (все с большой буквы) эти полгода, когда сирийские осетины уже были здесь, и летать никуда не нужно было. Какие более важные дела решались старейшинами, когда в их поддержке и участии нуждались всего лишь 19 человек?! Не 500, которых с опаской ждали, и даже не 62, которых сами же (!) пригласили – визы были оформлены по приглашению как раз Стыр Ныхаса. А пока «гости» ждали «гостеприимного хозяина», он успел провести Международный научный конгресс, посвященный вопросам этногенеза и этнической истории, на котором ребром был поставлен вопрос: «Кто мы осетины?» Жаль, что никто из сирийцев не был туда приглашен, думаю, им бы было, что сказать на этот счет.
Никогда бы не позволил себе эмоциональных выпадов против членов Стыр Ныхаса, если бы случай с сирийцами был единичным проявлением псевдодеятельнос
Как-то так получилось, что не заметили приезд беженцев и активисты социальных сетей, которые требовали от властей скорейшего решения вопроса приема сирийских беженцев. Было много патетики о единстве нации. Но была и конкретика: кто-то предлагал услуги переводчика, а кто-то делился своими квадратными метрами. И патетика и конкретика остались в виртуальной жизни, в реальной же — граждане Сирии по-прежнему чувствуют себя в Осетии чужаками и непрошенными гостями.
Когда только заговорили о возможном приезде соотечественнико
Лично у меня нет никаких вопросов к власти. Да, она повела себя как обычный человек, к которому навязываются в гости: отказать вроде бы неудобно, но и настойчиво приглашать не хочется. И такое ее поведение можно понять, поскольку в республике до сих пор неустроенными остаются около 8 000 вынужденных переселенцев. И если бы приехало еще 500 из Сирии (большая часть осетин там проживающих), ситуация была бы критичной: куда селить, чем кормить… А как отнесутся к женщинам в хиджабах и мужчинам, делающим намаз, – вопрос открыто не поднимающийся, но всегда имеющийся ввиду…
Но приехало всего 19 человек. Из них осталось 10…
И куда больше осетин по всему миру уже знают, что в Осетии нет ни политической воли, ни национального единства.
P.S. Во время общения с сирийскими беженцами я почему-то вспомнил слова бабушки, которые почти забыл: «Не стесняйся своего стыда, иногда только по нему можно судить о гордости»… А бабушке, той еще оптимистке, я всегда верил. Может быть, и на этот раз не все так плохо, как кажется?..
Нового министра ВД по Северной Осетии Демьяна Лаптева представили личному составу ведомства
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: