Про черемшу…

Сколько помню себя, в Осетии к восьмому марта черемшу варят. Не специально, сезон просто. Варят кастрюлями, котлами агами, пироги с черемшой пекут. Запах весеннего помешательства намертво въедается в стены подъездов, квартир.

Из приоткрытых окон черемшиный дух валит на улицу, и люди во дворах радуются: «Что у вас на ужин, тоже черемша? Ну, с наступающим! Пойдем в хадзар, выпьем за женщин! Зарета! Принеси-ка нам с Асиком в хадзар черемши и аракъ!»

В детстве я думала, что черемша и подснежники — это одно и то же растение. Думала, идут старики накануне праздника в весенний лес – старухи рвут «вершки», а старики забирают себе «корешки». Потом на базарах ставят на землю свои рюкзаки-корзины, да так рядом и продают черемшу и подснежники. И кричат, перекрикивая друг друга, словно соревнуясь: «Свежий черемша! Свежий подснежник!»

А еще раньше черемшу в сапогах продавали и с комьями земли! Нет, не в резиновых, а в черемшиных. Каждый чесночный росток был с таким набалдашником на конце, его срезать надо было.

Мужчины, радостные, накупят килограмм десять черемши, закинут ее дома в ванную, чтобы отмокала. А женщины моют ее весь вечер, каждый стебелек обрезают и в кастрюли складывают. А мужчины лежат на диванах и носом поводят: «Ну что там, скоро?»

«Скоро, скоро!» Восьмое марта… Десять килограмм черемши и три тюльпана на «предохранителях». «Предохранители» – это такие специальные резинки на бутонах, чтобы раскрылись цветки в строго указанный момент, а никак не раньше.

Снимаешь резиночки с бутонов… Пах! Щелчок! И вдруг в монохромных буднях появляется цвет. Мартовская серь разлетается, разбивается ало-желтыми вспышками света. Ясно становится – вот и кончилась зима.

Думаю, потому женщины этот праздник и любят, а вовсе не из-за подарков.

Вообще, восьмого марта все становится на свои места. Выясняется: кто кого любит? Как сильно? И насколько выросла самооценка теток, продающих цветы у 26-ой школы, по сравнению с прошлым годом?

Отец моих детей, например, в этот день цветы не покупает принципиально. Подарки – само собой. А цветы – нет. Так и говорит хорошо поставленным голосом собкора центрального канала: «Из принципа не куплю! Спекулянты! Перекупщики!»

Но что это я — черемша, цветы — мне редакция дала задание про любовь написать…

Про любовь…

Когда мне было года три, я решила выйти замуж… за друга своих родителей, одного известного историка. Он приходил в наш дом такой красивый, элегантный, безупречно воспитанный и страшно умный. А еще на случай дождя — а дождь случается во Владикавказе часто – носил зонт-трость. Естественно, в детском саду не было никого, кто мог с ним сравниться. Потупив взор и накручивая кудри на палец, я чинно принимала от него коробки с конфетами, перевязанные белой ленточкой, уверенная в том, что мое желание выйти замуж для всех остается тайной.

Но однажды восьмого марта он пришел к нам с незнакомой дамой. Крутясь среди гостей, я услышала, как кто-то говорит ей со смехом: «Смотри, у тебя серьезная соперница!» Обернувшись, я наткнулась на насмешливо-снисходительные взгляды взрослых, которые видели меня насквозь и знали об этом мире все и даже больше. Впервые в жизни покраснев, я позорно ретировалась, показав напоследок всем присутствующим язык.

А когда мне было лет двадцать, на мне решил жениться один прокурор. И восьмое марта осталось в моей памяти днем, когда мокрый снег засыпает корзины с цветами на базарной площади.

В тот год цветочницы под снегом продавали странные штуки — картонные коробки с прозрачными крышками. Внутри покоилась орхидея, воткнутая в пробирку с химическим раствором. Мне думалось, что этот сувенир мог бы называться «камерой смертницы» или «хрустальным гробом Белоснежки». И если бы у прокурора была хоть крупица воображения, то такой эксцентричный подарок как нельзя лучше оттенил бы его намерения. Но с воображением у прокурора было туго, и «камера смертницы» мне, к счастью, не досталась.

А однажды я познакомилась с одним журналистом. Восьмое марта журналист встречал в долгосрочной командировке «за хребтом», в предвоенном Цхинвале. И вместо себя прислал с поздравлениями свою съемочную группу.

Трое взрослых мужчин вручили мне букет алых роз и, потоптавшись на лестничной клетке, уже собрались уходить, когда один вдруг воскликнул: «Еще же есть прищепка!» И выудил из кармана куртки листы бумаги, сложенные вчетверо и сжатые…деревянной бельевой прищепкой! Это было письмо — настоящее письмо на тетрадных листках в синюю клеточку.

На алых розах не бывает резинок, вы знаете. Но почему-то в тот день что-то «щелкнуло» и появился цвет. Как будто посреди монохромных зимних будней вывесили ультрамариновое летнее небо.

И сегодня, когда отец моих детей в день восьмого марта гремит хорошо поставленным голосом на весь дом: «Из принципа не куплю в этот день цветов! Перекупщики! Спекулянты!», я вспоминаю деревянную прищепку, украденную им с бельевой веревки во дворе цхинвальской гостиницы, и, улыбаясь, помешиваю зеленую черемшу в огромной желтой кастрюле.

С Праздником вас, вот и кончилась зима!

СТАТЬИ
12.03.2024

Торговая сеть запустила новую акцию

26.11.2023

Все, что вы хотели знать о мерах соцподдержки мам

16.11.2023

Торговая сеть запустила предновогоднюю акцию

17.10.2023

Нового министра ВД по Северной Осетии Демьяна Лаптева представили личному составу ведомства

16.10.2023

Во Владикавказе проведут рейд по незаконным нестационарным торговым объектам

13.09.2023

В Северной Осетии появился ВкусВилл

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: