Страсти по Алисе

07.08.2015 Анна Кабисова

Аланика-2015. Дневник симпозиума. День шестой.

Фотографии Алисы Гокоевой я впервые увидела много лет назад, когда сама только начала робко прикасаться к этому искусству. Это были портреты слепых, снятые на черно-белую пленку. Тогда Алиса уже жила в Лондоне, и ее образ казался далеким, недосягаемым и загадочным — то, что она делала, очень волновало и создавало некую дистанцию, которую человек чувствует, к примеру, к писателю или художнику, которым восхищается. Вы бы решились подойти к Хемингуэю, если бы он пил кофе за соседним столиком? Вряд ли. Вот эту важную, на мой взгляд, дистанцию разрушают сейчас социальные сети.

Поясню. Недавно я посмотрела ранний фильм Киры Муратовой «Долгие проводы». Если помните, это фантастически красивый черно-белый фильм, где очень много кадров снято крупным планом, и это – просто космос. В этом смысле фильм стал для меня открытием, потому что я не видела больше кино, в котором бы так тонко были использованы детали: сплетенные руки, лицо близко-близко, развевающиеся волосы. И вот, главный герой — мальчик — очень красивый, напоминающий своей естественностью в кадре героя из фильма «Отпуск без конца» Джармуша — он никак не выходил у меня из головы. Откуда он взялся такой потусторонний?

Оказалось, что тот мальчик — это Олег Владимирский, который больше никогда не играл в кино, а сейчас он знаменитый в Харькове фотожурналист. И поисковик в интернете даже выдает ссылку на его страничку в Фэйсбуке. Зашла — на аватарке взрослый дядя с хвостиком, но с теми же сияющими глазами. И вот эта возможность — тут же что-то написать человеку, чей образ столь недосягаемый, выразить ему свое восхищение, вызывает какое-то странное чувство, разрушающее магию от только что просмотренного фильма.

И я не стала ничего писать, и образ этого юного мальчика, такого взрослого и мудрого в картине Муратовой, сохранился.

Похожая история у меня сложилась и по отношению к Алисе. Тогда, давно, посмотрев ее работы, я ничего ей не написала. Прошло наверно лет 5-6 и я, думая над очередным номером фотожурнала «Сурæт», наткнулась на Алисину публичную страницу “В контакте”, которую она сделала, уже закончив магистратуру в Лондоне. И это означало, что Алиса открыта к общению, и ей важны отклики на труд, который она скрывала в течение многих лет. Почему скрывала? В одном из интервью Алиса призналась, что ей очень тяжело публично делиться своим творчеством и это стало еще одной точкой соприкосновения меня с ней — я сама только сейчас научилась не стесняться своих произведений. В общем, я познакомилась с Алисой “В контакте” и предложила сделать с ней интервью и опубликовать портфолио в нашем скромном журнале — Алиса искренне обрадовалась, так мы начали общаться. К слову сказать, этот номер вот-вот должен выйти. Следите за новостями в наших группах.

В связи с Алисой я все чаще стала думать о том, что с ее возвращением в Осетию начинается новая эпоха в фотографии и что-то должно в корне измениться. Ну, вот есть мы – те, кто делает фотожурнал и мечтает о том, что в Осетии будет появляться все больше творческих проектов, есть Алиса, есть Казбек Тедеев, который редко, но делает важные и оригинальные работы, есть Диана Калицова, которую форум молодых художников переформатировал из коммерческого в оригинального творческого фотографа, есть еще очень много людей, которыми я восхищаюсь и которые на меня повлияли – Аркадий Хадзарагов, Алан Бигулов, чета Акоефф, Казбек Басаев… И если мы в чем-то объединимся, или даже оставим все как есть и будем продолжать свои маленькие проекты, то это уже начало чего-то большего.

И я думаю, что это чувствовалось вчера на презентации Алисы, проходящей в рамках симпозиума — она была первым фотографом в истории “Аланики”, доказавшим, что большому международному искусству интересны документальные фотопроекты и эксперименты с арт-фотографией, значительная часть которых снята в Северной Осетии.