Что я знаю об Анне? Горящие голубые глаза и желание увидеть и передать мир в его гармонии и красоте несколько лет назад привели ее в Московскую школу фотографии и мультимедиа имени Родченко. Волнительное ожидание результатов экзаменов и три удивительных и волшебных года. Анна Кабисова еще до своего отъезда вместе с единомышленниками-фотографами создала онлайн-журнал о фотографии «Сурᴂт» и является его выпускающем редактором. Занимала призовые места в республиканских фотоконкурсах, и по своему первому образованию PR-специалист. Она вернулась на родину со своим супругом Евгением и дочерью Полиной, оставив позади шумный город с большими возможностями, чтобы показывать неподдельные чувства человека, расширять понимание художественной авторской фотографии и вдохновлять своим творчеством окружающих. А в уютные владикавказские дни, наполненные дыханьем весны и расцветом жизни, Анна задумывает свои фото-проекты и делится секретами мастерства со своими юными учениками на недавно открывшихся детских фото-курсах.

─ Как в твоей душе родилась любовь к фотоискусству и вообще к фотографии, как явлению?

─ Вся моя любовь к фотографии случилась благодаря Аркадию Хадзарагову (прим: осетинский фотограф, дизайнер, керамист). Все началось в далекий 2002 год, когда я училась на первом курсе. Мы тогда познакомились и подружились. В то время он работал в «Стиле» (прим: архитектурно-строительная фирма). И как-то мы делали проект для этой фирмы, связанный с сайтом, писали тексты. И в один из вечеров Аркадий начал показывать свои работы.  Владикавказ предстал перед моими глазами каким-то удивительным и сказочным местом: внимание к деталям, старым ручкам от дверей, съемки с крыши в ночное время, эти огоньки, сказочный вид гор… Не хочу говорить пафосно, но для меня тот момент был откровением, как говорят, катарсисом, потому что именно тогда я поняла, что фотография – это не только карточка в семейном альбоме или фотки с мероприятий. Я увидела, что это искусство. Человек видит город так, как его никогда не видел ты. В тот момент это перевернуло меня. Конечно, я не решила сразу в тот же день заниматься фотографией. Я бы и не посмела: Аркадий был и остается в моих глазах  гением, удивительным творцом. Всё потихоньку с того момента началось и укрепилось благодаря Институту цивилизации, потому что тогда там появился первый фотоаппарат для съемки студенческих мероприятий. Маленькая мыльница, я уже даже не помню какой фирмы. Я брала его домой и шла по дороге и фотографировала какие-то деревца, птичек, небо, закаты, дома маму.

─ Какое мгновение нашей действительности тебе бы хотелось запечатлеть с помощью фотографии?

─ На данный момент меня очень интересует тема, связанная с нашими национальными традициями, этнической идентичностью, как мы себя сознаем, какие в нас культурные коды и как это проявляется. У меня проснулся интерес к истории, к нашим традициям. Я потихоньку это изучаю и задумываю проекты. Мой возврат на родину во многом связан с этим. Хочется делать творческие проекты, снимать здесь, на своей Родине. Еще, конечно, хочется позитивных материалов из нашего региона, потому что все фоторепортажи связаны с войной и трагедиями. Показывать, что здесь есть мирная жизнь, мы несмотря ни на что счастливые, радостные, рассказывать об этом через человека и через частные истории.

─   У тебя сложился особый взгляд фотографа,  тебе удалось развить особое видение окружающего мира?

─ Мне кажется, рано говорить о каком-то своем языке. Я только начинаю что-то нащупывать, хотя уже и школу фотографии закончила и, можно сказать, достаточно давно этим занимаюсь. Но пока меня швыряет из разных стилей, жанров. Единственное, что осталось с самого начала – это интерес к человеку. Мне неинтересно снимать какие-то натюрморты, пейзажи, мне всегда интересен человек. Говорить о каком-то своем взгляде… Наверное, я лукавлю. Все равно все это субъективно. Снимает, как говорится, не камера, а фотограф. И у каждого человека, даже если он не фотограф и не художник, есть свое видение действительности. Конечно, свой взгляд есть, а какой он, и как его обрисовать — для меня непонятно.

─ Аня, расскажи о своем пребывании в Москве, о школе имени Родченко, чему ты там научилась. Чем отличается здешний уровень развития фотографии от московского?

─ В школе имени Родченко в основном учатся студенты, у которых за спиной уже есть серьезный фотографический опыт. Если говорить об основах фотографии, технике, технологии, то там все с богатыми знаниями. В эту школу приходят за современной фотографией. И занятия там начинаются с того, что тебе говорят, что она умерла, классической фотографии не существует, нужно искать какие-то ходы, совмещать ее с другими видами искусства. Для меня это было шоком. Мне хотелось по-хорошему познать азы, научиться композиционному видению, понимать основы фотографии. Конечно, этому тоже учат: там много занятий посвящено постановке света, проявке пленок. Но все основные дисциплины подчинены именно, если можно так сказать, «жизни фотографии после фотографии». После окончания только сейчас идет переосмысление всего материала, который был дан. Конечно же, фотография не умерла. И она живет и процветает в самых разных жанрах.

Что касается нашей республики, то здесь научились хорошо снимать коммерческую фотографию. Появились вполне достойные съемки. Я просматривала свадебных фотографов, видно, что они смотрят российских и европейских авторов и подтягивают свой уровень. Если говорить о творческой авторской фотографии, то будет, наверное, нескромным сказать, что это мы — люди, которые основывали журнал  «Сурᴂт»: Алан Бигулов, Наташа Айриян, Элина Бязрова, Георгий Гогичаев. Когда мы задумали этот журнал, нам хотелось делать что-то творческое, интересное о том же человеке — пейзажи, материалы, не связанные с продажами. Есть еще одна очень интересная девушка, которая сейчас вернулась в Осетию – Алиса Гокоева. Она вообще училась Европе и начинала обучение с основ  классической фотографии – это работа с пленкой. Она интересная фигура, и тоже снимает человека, его травмы, боль. Я думаю, Алиса только собой заполняет огромную дыру, потому что у нас нехватка таких авторов. Забыла сказать, и Аркадий Хадзарагов, конечно. С него все началось!

─ Как ты думаешь, авторская фотография востребована здесь, в Осетии?

─ Конечно, часто авторскую фотографию не понимают. Зрители пишут комментарии, что вы нам тут постите?! Я снимала историю мальчика, который вернулся из армии. Скромная семья в деревне где-то в российской глубинке. Здесь это показывают, и все начинают обсуждать, какой у них бедный дом, убогий стол, дешевые сосиски, и не понимают, зачем все это снято. В этом смысле, конечно, зритель неподготовленный, потому что авторской фотографии он не видит. У нас нет выставок, нет классических журналов, как, например,  «Советское фото», где публиковались миллионы советских любителей со своими авторскими проектами. У меня и у моих единомышленников большая задача – развивать это. Художественная авторская фотография ─ рассказ о человеке, рефлексия по поводу своего места на Земле, своей истории, отношений с народом и, конечно, каких-то социальных проблем. Сейчас мне интересно снимать для Градуса фоторепортажи на социальную тематику. Я очень рада, что Градусу интересны такие материалы – это дает надежду на развитие в нашей республике не только жанра фэшн, но и фотожурналистики.

─ С помощью журнала «Сурæт» удалось как-то развить понимание авторской фотографии в Осетии?

─ Потихонечку все к этому идет. Мы ценны пока за пределами республики. Наш журнал и наши проекты интересны специалистам, которые живут в Москве и в других городах. Им интересно смотреть, что у нас тут происходит с фотографией. И недавно о нас написали в лондонском журнале, который пишет о России и ее регионах. О нас написала фотокритик Виктория Мусвик. Что касается самой республики, надо, конечно, изучать, обратную связь, насколько мы интересны. Мне кажется, что в большей степени мы известны за пределами, а здесь не особо.

─ Чем отличается классическая фотография от современной?

─ Современная фотография – это всегда поиск новых форм, так же как и современный роман, музыка или живопись. Все изучили, как сделан классический портрет в живописи, и хочется какого-то дальнейшего пути. Поэтому Пикассо начал рисовать квадратные головы, треугольные носы, через абстракцию, через какие-то новые формы пытался передать суть человека и создать новый язык. Сейчас современная фотография – симбиоз со многими другими видами искусства. В той же Москве модные авторы берут мыльницы и щелкают, и язык любительской фотографии переносят в художественную форму.  В то же время  существуют современные авторы, которые снимают в классическом стиле, и они успешны и в той же Европе, и у себя.

Мне очень нравится  девочка, живущая в Грузии, Дина Оганова. Она снимает в абсолютно классическом стиле на пленочку  портреты молодых грузин, какие-то национальные праздники. Это очень здорово сделано. А есть современная фотография, которую зачастую сложно понять простому зрителю. Он не понимает, зачем это сделано, как тот же «Черный квадрат».

Хороший пример для объяснения современной фотографии и неподготовленных к ней зрителей  — это 2009 год, когда Наталья Марзоева проводила Неделю французской культуры и привезла 2-х французов, которые здесь проводили воркшопы. Она снимала на средний формат на пленку какие-то непонятные для нас городские пейзажи. Фотографировала границы города, соприкосновение природы и урбанистических пейзажей, ей было важно показать некое стирание чистой природы. На тот момент мне сложно было это понять. Сейчас уже чуть-чуть понимаю – это та самая современная фотография. Я думаю, надо больше таких мероприятий проводить, чтобы началось понимание и принятие современного фотоискусства.

─ Фотография должна пройти обработку в фотошопе или все же мастерство фотографа заключается в том, чтобы сделать фото-проекты без обработки? 

─ Я сама не фанат фотошопа, может быть, потому что не владею им. Но если тебе нужно контраст повысить или цветокоррекцию сделать, то это почти не считается обработкой в фотошопе. Во времена пленки те же фотографы проводили такие манипуляции только в «красной комнате». Они могли стереть облачко или какой-то ненужный фонарный столб в «мокрых условиях», когда пленка лежит в растворителе, и ты можешь кисточкой это сделать. Когда же мы видим какой-то «грубый» фотомонтаж, то, скорее всего, это уже что-то вроде арт-фотографии, а вообще фотомонтажи это целое направление в искусстве – их делали Александр Родченко и сюрреалист Ман Рэй. А если чуть-чуть подкорректируешь снимок, то в этом ничего страшного нет. Может, в тот момент ручная настройка камеры не передала всю голубизну неба, и ты это настраиваешь, и это не уводит тебя от твоего чистого взгляда.

─ Известный фотограф Анри Картье-Брессон говорит, что твои первые 10000 фотографий – неудачные. Это правда?

─ Конечно, спорить с маэстро трудно. Это великая фигура для многих поколений фотографов. Когда ты начинаешь учиться, ты как слепой котенок, движешься и снимаешь много мусора, чтобы потом прийти к чему-то серьезному. Есть много случаев, когда серьезные фотографы, которых уже признали классиками, пересматривали свои юные опыты и уже мудрым взглядом видели, что, не будучи обремененными знанием и опытом, сделали шедевры. Мне кажется, что у меня до сих пор эти 10000 продолжаются (смеется). Но еще я запомнила цитату нашего художника Ахсара Есенова. Когда ему сказали: «Как быстро ты нарисовал картину!». Он ответил: «20 лет я шел к ней, чтобы сейчас ее быстро нарисовать».

Цифра очень расхолаживает  и развращает, потому что ты не концентрируешься, как с пленкой. С пленкой ты знаешь, что у тебя 36 или 12 кадров, и больше нет. Пленка дорогая, сконцентрируйся, построй правильно композицию, слови момент, затаи дыханье и сделай даже один, но великолепный кадр. А цифра, мне кажется, даже мешает развитию таланта и в целом обучению, и поэтому надо стараться сознательно себя ограничивать. У нас один студент в школе Родченко говорил: «Я снимаю на цифру как будто на пленку. Я себе говорю, что у меня 10 кадров, больше нет». И это его организует, он, в общем, снимает более углубленно и аккуратно.

─ Что бы ты хотела, чтобы люди почувствовали, глядя на твои фотографии?
─ Мне бы хотелось застать человека в момент истины, чтобы не было какого-то позерства, искусственности, передать срез, дыхание жизни, что-то настоящее. Это возможно сделать, но очень тяжело. Наверное, я бы этого хотела  достичь в своих тренировках.

─ Расскажи, пожалуйста, о своем опыте работы на съемочной площадке в качестве фотографа у российского режиссера Александра Котта.

─  С Коттом мы познакомились здесь, когда он приезжал на фестиваль «Дирижабль», читал мастер-класс. Мы все перезнакомились, и он сказал мне: «Будешь в Москве, звони». Я поехала учиться в Москву, позвонила, сходили на какой-то фестиваль короткометражного кино. Я говорила, если будет возможность попасть на съемочную площадку, то зовите. Он сказал: «Конечно, легко организуем». И как-то уже в конце лета он позвонил и сказал, что сейчас снимает фильм и продюсер ищет фотографа. До принятия решения оставалось буквально три дня: у фотографа, который должен был там снимать, не получилось.

─ Хочешь, сможешь? — спросил Александр.

─ Конечно, да! Круто, невероятно, я согласна, — ответила я.

На тот момент я уже обручилась с Евгением, своим супругом, и на эту экспедицию мы поехали вместе. Мы работали вдвоем, как два фотографа. Мы помогали друг другу, оказалось, что это невероятно сложная работа:  12-часовые смены, выезд в 7 утра из гостиницы, до 12 ночи на съемочной площадке.  Мы должны были каждый день снимать все, что происходит на площадке. Отдельно красиво снимать портреты каждого актера на фоне со светом. Готовить, так называемые, stills – это кадры из фильма, поставили сцену, ты должен сфотографировать так, как снимает сейчас оператор, чтобы они потом эти кадры смогли использовать в промоушене. И эта экспедиция продолжалась почти 3 недели. Было безумно интересно. Ты видишь, как на твоих глазах случается магия. Хотя нам все время казалось, что как-то мало. Как из этого получится фильм?  Казалось, чтобы получился фильм, нужно еще 3 месяца снимать. Оказалось, что нет, все продумано и эти смены, и хронометраж, и сцены. Мы отработали на ура, очень понравились генеральному продюсеру, у него своя компания «Дирекция кино», и они снимают фильмы для «Первого канала». Он сказал, что мы супер отработали, что они сделают выставку и позовут на следующий проект. На следующий проект тоже позвали, мы чуть-чуть поработали, но потом этот проект заморозили.

─ Сейчас вы с супругом создали семейную фотостудию, более того, ты преподаешь основы фотографии для детей. Легко ли работать с детьми?

─ В силу того, что я недавно стала мамой, это, конечно, влияет на человека, меняет его представление о жизни, хочется теперь больше связывать свою жизнь с детьми. Я поняла, что мне интересно снимать детей, семьи. У нас есть студия, которая называется AEtoute, есть сайт www.aetoute.com. Мы работаем вместе с мужем, но на семейной съемке специализируюсь я. У нас еще много других услуг: художественные портреты, видеосъемки разного формата и жанра. Легко ли снимать детей? Конечно, нелегко. У нас был опыт съемок в одном из развивающих детских клубов в Москве на новогодний праздник. Нужно было фотографировать портреты на красивом новогоднем фоне, а потом утренник. И, конечно, в постановочном формате, это всегда мука для ребенка. Когда ты приходишь в семью с целью сделать репортаж из их жизни, тогда намного легче. Ребенок в своей обстановке, он в какой-то момент забывает о фотографе, и получаются эти сокровенные, интересные и оригинальные моменты. Мне кажется, нужно уметь общаться с детьми, когда они тебя почувствуют, то все возможно и становится легче.

Еще мы совместно с Государственным центром современного искусства начали вести курсы фотографии для детей от 7 до 14 лет. Курсы уже начались, но можно еще к ним примкнуть. Я очень рада, что у нас получилось организовать их, потому что я и мои друзья-единомышленники — опять же Алан Бигулов, Аркадий Хадзарагов, всегда думали о том, что рано здесь проводить какие-то конкурсы. Нужно начинать с образования, чтобы люди понимали фотографию, учились ей и только потом предоставляли свои работы на конкурс.  Почему у нас такая плачевная ситуация с фотоконкурсами и низкий уровень работ? Потому что людям негде учиться. Да, есть интернет, и ты всегда можешь самообразовываться. Но это сложно, нужно обладать характером, быть организованным. А если появляются такие курсы, а у нас в перспективе и взрослых учить, то потихоньку, мне кажется, все изменится. Люди начнут понимать искусство фотографии, снимать больше. Сейчас для этого возможности невероятные. В каждой семье есть фотоаппарат, и даже если ты пройдешь основы фотографии и будешь просто снимать своих детей, не бездумно щелкать, а пытаться сделать это красиво, то это уже будет достижением.

• «Сурæт»
• Владикавказ
• искусство фотографии
• Северная Осетия