Снег больно бьет в глаза. Хрустит под ногами. Каждый мой шаг ломает ему кости.  Мне это нравится, я продолжаю идти.  Скоро ноги предательски задрожат, сил не останется. Подошва наступит на масло, которое Анечка так небрежно разлила.  Трамвай не отрежет голову, но моё тело нелепо рухнет на прозрачный лед.

Я громко плачу. Навзрыд. Хочется кушать и спать. Мама качает меня на руках, что-то говорит. Мне 9 месяцев. За окном дождь, холод. На дорогах желтые листья, лужи и мусор. Ветер заходит в квартиру сквозь шаткие деревянные окна. Отец открывает шкаф, долго в нем копошится.  Через пару минут достает все драгоценности, которые когда-то дарил маме, в том числе и обручальные кольца.  Открывает дверь и уходит. Через час он вернется с деньгами из ближайшего ломбарда. Сумма была небольшой, но в тот день я не остался голодным.

Так было всегда.   После учебы папа ушел в армию. Вернулся инвалидом второй группы, за спиной у которого не было состояния, возможностей, будущего. Но я помню, как мы с мамой приходили к нему в больницу. Возраст не позволял мне понять, что же случилось, зачем папе врачи, почему он не дома. Хотя что в тот момент было нам домом, не знаю. Родители мотались с одной съемной квартиры на другую. Наверное, в 90-х таких кочевников было немало. Вскоре найдется наш маленький оплот стабильности — однокомнатная квартира на окраине города. На свадьбе моих родителей не было живой музыки, за их счастье не говорили тосты большие чиновники. Праздник был скромным, а если честно, бедным. Но то, что моя семья имеет сейчас, достигнуто великой верой друг в друга.

Через много лет мне исполняется 18.  Я поступаю в университет, долго смотрю ей в глаза, влюбляюсь. Люблю. Через 4 месяца превращаюсь не в её типаж, а вскоре узнаю, что она заигралась. Голова кружится, подташнивает. Желание найти эту тварь в подворотне и пристрелить, как бешеного пса, не покидает меня. Ненависть превращает тело в несуразный пустой сосуд, язык покрывается уродливыми язвами. Я вешаю на зеркала старые газеты, не хочу себя видеть. Большим сапогом кто-то наступает на тоненький прутик, внутри меня что-то ломается. Все ценности, что передали мне родители, не стоили ни гроша.

Этот мир работает по-другому. Он делает тебя одиноким в самом начале, в этой битве с судьбой напарник больше не нужен. Ты должен пройти всё один, сдохнуть и воскреснуть, обманывать и оправдывать. Каждый может подарить себя кому угодно, а потом уйти.  Когда-то я думал, что если ты выбираешь человека, то это навсегда. Теперь я думаю, что если  выбираешь человека, то имеешь полное право выкинуть его из машины на обочину. Зимой. Пусть замерзает. К чертям. Это не цинизм, всего лишь новые правила игры.  Поле чудес, в котором Якубович требует отгадать, что в черном ящике разбившегося самолета.

Я с трудом открываю глаза.  Пытаюсь встать, но понимаю, что с трудом чувствую тело. Слабость. Вокруг стоят какие-то люди и что-то говорят. Мне плохо слышно. Пытаюсь отползти назад, но сил не хватает. Вызывают скорую. Пытаются приподнять, интересуются, где я живу.

Врач задает вопросы. Пациент пришел в себя. Свободно двигаю руками и ногами. Непередаваемые ощущения. В больнице тепло, но отвратительно пахнет. Ставлю ноги на пол, поднимаюсь с кушетки.  В коридоре слышу голоса родителей, друзей.  Медленно открываю дверь и понимаю, что падать больше не хочу.

Читай самые интересные новости Градуса в Telegram!