Студент-медик о работе с больными Covid-19 в «красной зоне»

Каждое дежурство – один миг, наполненный вечностью. Здесь жизнь раунд за раундом сражается со смертью.  В «красной зоне» все ждут зеленый. И каждый раз, когда он загорает – поражение снова уступает ПОБЕДЕ!

Вот уже полгода медики всего мира отчаянно сражаются  с неизвестным врагом. Привычная реальность преобразилась в «ковидную» повседневность. Мы стали заложниками коварного вируса, окутавшего нас повсюду.

Зарина Кайтмазова учится на шестом курсе Северо-Осетинской государственной медицинской академии. Впереди выпускные экзамены, а пока — непростые испытания на профпригодность.

Быть или не быть рядом со своими коллегами в этот трудный час она не задумывалась. Страшно только первый раз: надеть «скафандр» и выйти в неизведанную бесконечность…

— Страшно?

— Для меня – это вызов самой себе. Определенный момент истины. Новый поворот что ли. Страшно? Очень. Но нет времени об этом думать. Страх отступает в сторону и смотрит на тебя со стороны. Словно проверяет на прочность. Сможешь преодолеть себя или нет? Ощущение внезапного взросления. Наблюдая за некоторыми своими коллегами, я восхищаюсь их профессионализмом и выносливостью и, наверное, правильно будет сказать, каким-то невероятным оптимизмом в теперешних обстоятельствах. Я мысленно благодарю судьбу за возможность поработать с ними. Решив для себя идти сюда, в «красную зону», я хотела понять, как тут все устроено. Что чувствует человек в такие моменты. Что сильнее — чувство самосохранение или желание помочь другому?

— Родные не отговаривали?

— Родители не пытались отговаривать, но провожали меня как на войну. Не иметь возможности обнять их – это сложный момент. Но ожидание встречи придает сил и уверенности. Скоро обязательно все будет хорошо. Жизнь снова вернется к размеренному ритму. Есть телефоны, никто не отменял видеосвязь. Да и живем относительно недалеко друг от друга. Сейчас нас всех временно поселили в Геронтологическом центре, который нас тепло приютил.

 — Твои представления о коронавирусе изменились с того времени, как ты увидела воочию болезнь со всеми ее последствиями?

— После первого дежурства у меня была пустота. Я ничего не испытывала. Растерянность и потеря внутреннего равновесия. Но  старалась держать себя в руках. Стыдно было от ребят, которые работают в реанимации. Если мне тут в отделении страшно, то каково им, они каждую секунду в схватке со смертью пытаются выиграть время. Недавно поймала себя на мысли, наблюдая за их работой, что у них  уже свое реанимационное выражение лица. В ответственную минуту, спасая жизнь человека, они словно отключают страх и панику навсегда.

Не люблю фразу – «жизнь больше не будет прежней». Но теперь точно знаю — она не будет прежней. Знаете, в «красной зоне» ты вдруг осознаешь, что долгие обиды – это слишком большая роскошь для одной жизни. Время тут течет с другой скоростью. Происходит переосмысление себя. Мы иногда шутим, что через этот защитный барьер себя лучше видно изнутри. Например, теперь я точно знаю, что нашла себя в жизни. И выбрала верный путь. Я не знаю, как это объяснить. Как только ушел страх, пришла уверенность, которую я искала все эти годы.

— Насколько тяжело учиться проводить полдня в респираторе, очках, костюме, который «не дышит»?

— Ко всему привыкаешь. Первое время, естественно, было сложно, но постепенно адаптируешься к вынужденным условиям. Смена длится шесть часов, потом бывает возможность немного поспать. И снова заступаешь с девяти до трех ночи. Первые несколько часов «в защите» в принципе можно сказать проходят достаточно комфортно, лишь бы очки не запотели.

Забываешь обо всем, когда наблюдаешь отсутствие испуга в глазах у пациентов и слышишь  долгожданное «мне лучше».  Это и есть главный смысл нашей работы. Пожалуй, это и есть для меня сегодня счастье. Забавно, но мы друг друга в «скафандрах» и не узнаем, разве что только по глазам  — их через защитные очки  видно. За это время мы успели стать маленькой семьей, в которой один за всех и все за одного. Так мы сильнее.

— А пациенты узнают?

— Нет, они естественно нас не различают, разве что по голосу. На днях поступил дедушка, он в прошлом танкист. Ему не привыкать, как он говорит, быть в зажатых условиях, но по своему боевому настрою, очевидно, что он никак не готов быть зажатым этой болезнью. По ночам во сне он иной раз долго с кем – то разговаривает. Повторяет фразу: «прорвемся, обязательно прорвемся…». В этот момент ему очень хочется верить, что он обязательно сможет прорваться и продолжить свой путь.

Выздоровление каждого пациента — новая победа. Вчера выписывали бабушку, которой немного за восемьдесят. Стойкость и безудержная жажда жизни, которой она успела заразить всех в своей палате, влюбили в нее все отделение. Провожали мы ее все вместе. А она так и говорила всем своим видом и гордой осанкой: «я смогла,  и вы сможете».

— Что чувствует человек, который после шести часов смены в скафандре снимает его?

— Облегчение. А потом уже вдыхаешь полной грудью свежий воздух. И говоришь себе: вот она – свобода. Смотрю долго в открытое окно. Вчера  вдруг заметила, что деревья то совсем уже зеленые. И вдруг поняла, что на дворе лето. Весна прошла мимо меня в этом году. Пробежала незаметно. А я ее ждала.

— А есть вещи, которые радуют тебя сегодня особенно?

— Радует только одно — когда все живы. И все рядом. Когда снимаешь капельницу, а пациент тепло сжимает крепко тебе  по привычке руку. Или кивает по-отечески тебе головой и улыбается своей уже узнаваемой улыбкой. Радуют люди, которые идут на поправку. Вот, вчерашнее дежурство получилось счастливым. И теперь в моем календаре рядом со 2 июня – две «птички» зеленой пастой, которые еще на один день приблизили нас к неизбежной победе над этим вирусом.

А пока уже привычный маршрут на автобусе,  наушники в ушах, а в них в унисон  уходящей ночи знакомые до боли слова из любимой песни «Вот, новый поворот».