В Ирафском районе в ДТП с участием микроавтобуса с туристами и грузовика пострадали три человека
Более 600 семей в Северной Осетии получают ежемесячную выплату из средств материнского капитала
В 2024 году при выходе на работу родители продолжат получать пособия по уходу за ребенком до 1,5 лет
«Ростелеком» приготовил 4 миллиона подарков
Преимущества услуг доставки цветов в Ростове
Плохая канализация, сход Колки и водочный бум. Удастся ли оздоровить главную реку Осетии? Если вы […]
Чувство прямого эфира
… Тогда существовало неписанное правило начинать информационную программу с так называемой шапки: диктор или ведущий произносит пафосный текст с упоминанием имени Генсека, КПСС и решений очередного съезда. В тот день Александр Бесаев готовился к выходу эфир. Он сидел за столом в редакции и, кажется, в десятый раз повторял: «Свежий ветер перемен. Легче дышится»
«Нет. – сказал он, наконец, – я не смогу это произнести».
Мы успокаивали Сашу, говорили, что так надо, что у него обязательно получится… В итоге Саша все-таки вышел в эфир и объяснил телезрителям, как ему легче дышится.
На самом деле горбачевская оттепель вовсе не выдумка. В середине восьмидесятых началось то, что принято называть перестройкой, и «свежий ветер перемен» — это не только идеологический штамп, но и вполне реальные чувства. Надежда на что-то лучшее ворвалась в дома и души людей. Это действительно было. А что касается Саши Бесаева, так это протестовал его хороший вкус. Саша только недавно перешел к нам из киноредакции и все никак не мог привыкнуть к жесткому регламенту информационного вещания со всеми его ограничениями и особой лексикой
В 1985 году меня назначили старшим редактором информационной программы. Вскоре после этого председатель Госкомитета СОАССР по телевидению и радиовещанию Булат Фидаров позвал к себе и сказал, что мне надо вступить в партию — «старший редактор республиканской информационной программы не может быть беспартийным». Мне и раньше делались такие предложения, но, под разными предлогами, удавалось избегать этой участи. Теперь же вопрос был, что называется, поставлен ребром, да и сам я какого- либо внутреннего сопротивления не испытывал. Наверное, потому, что время было уже другое. Кстати, в партию мы вступали вместе с известным певцом Кимом Суановым. Помню, как сидели в коридоре Ленинского райкома, и Ким рассказывал смешные истории из своей гастрольной биографии. Главными героями этих полуанекдотов почему-то всегда оказывались сопровождавшие артистов партийные функционеры.
Плоды провозглашенной демократизации быстрее всего созрели в средствах массовой информации. Программы Центрального телевидения «Взгляд», 12 этаж», «До и после полуночи» поражали новизной, открытостью, отсутствием всякой цензуры. В провинции, конечно, все было несколько иначе. Но и у нас что-то менялось. Гораздо медленнее, чем в центре, но менялось.
При всем уважении к стране, в которой мы выросли, которая, по выражению поэта, «тебя вскормила», в конце 70-х — начале 80-х годов жить стало очень трудно, а для кого-то и просто невыносимо. Следствием двойной морали, с которой жила партийная верхушка, стала такая же неискренняя идеология. Трескучие лозунги без реальной основы, доходящая до неприличия лакировка действительности
Телевидение, как и другие республиканские СМИ, работало в тесном контакте с идеологическим отделом обкома партии. Поскольку контакты осуществлялись через председателя Гостелерадио и его заместителей, нам, рядовым журналистам, об их конкретном содержании было мало что известно. Но можно не сомневаться: именно оттуда, из Белого дома на Пушкинской (теперь в этом здании — лицей) приходили к нам директивы. На несколько лет на телеэкране обосновались рубрики и темы, с помощью которых мы должны были доносить до населения идеи перестройки. Вот только некоторые из них: «Ускорению – энергия действия», «Моя позиция в перестройке», «Лицом к перестройке», «Свежий ветер перемен» (тот самый, из-за которого страдал Саша Бесаев), хозрасчет, выборы руководителя, многосменка, кооперативы… Была даже такая – «Ускорение: перестройка сознания».
Наибольший резонанс вызвали постановления ЦККПСС, направленные на борьбу с нетрудовыми доходами, с пьянством и алкоголизмом. На телевидение вернулась передача «Объектив обвиняет». «Объектива» опасались, попавшим в него грозили серьезные неприятности. Самое трудное для нас начиналось после того, как материал был уже отснят: на студии появлялись многочисленные ходоки. Кто с просьбой не давать материал в эфир, а кто – с угрозами. Помню, как кинопленку с «Объективом» запирали в сейф, чтобы не украли (такое тоже случалось). Как-то в одном из микрорайонов города, в гараже, сотрудники ОБХСС обнаружили целый склад контрабандной рыбы. Огромные дагестанские осетры были сложены штабелями, как дрова. Едва кинооператор Дмитрий Кадыков начал съемку, как хозяин рыбы, шофер-дальнобойщ
Наверняка, многие еще помнят об инициированной обкомом кампании по сносу навесов в городских дворах. Эти действия властей вызывали у населения резкое неприятие, их расценивали как посягательство на национальные традиции. Однажды с просьбой о помощи позвонили жители домов по улице Московской (в народе этот район называют «Тещин язык»). Когда мы с оператором Юрием Жирняком прибыли на место, там уже работали газосварщики – резали металлический каркас, построенного руками жильцов навеса. Мы отсняли сюжет, записали синхроны возмущенных людей, а когда вернулись на телестудию, там нас уже поджидал Булат Фидаров. Оказалось, десяти минут, что мы потратили на обратный путь, хватило, чтобы о наших съемках узнал председатель Совмина Михаил Цагараев, он позвонил председателю Гостелерадио, а тот, в свою очередь, встретил нас в соответствующем настроении.
Сюжет в итоге нам удалось отстоять, и он вышел в эфир, правда, в урезанном и «смягченном» виде. А длинный навес не уничтожили совсем (шум-то мы все-таки подняли). Его разрезали на три части, и получились беседки для доминошников. (В дальнейшем навесы трансформировали
Еще один эпизод, уже забавный, связанный с антиалкогольной компанией. Жители Дигоры сдали большое количество аппаратов для изготовления араки, и мы, естественно, поехали снимать положительный опыт. Тогдашний начальник районной милиции Сослан Сикоев повел нас с оператором во двор милиции, обещая показать какой-то уникальный самогонный аппарат- «весь из «нержавейки». Под навесом высилась целая гора изъятых и отданных добровольно агрегатов, а тот, особенный, почему-то пропал. «Украли!» — возмущался Сослан Иванович, впрочем, не очень серьезно.
На посту первого секретаря Северо-Осетинско
Позже люди, работавшие в то время в аппарате обкома, рассказывали, что и Чельдиев, и Чеджемов преследовались не в связи со злоупотреблениям
В конце 1988 года Владимира Одинцова на посту первого секретаря обкома сменил Александр Дзасохов. Вызывал энтузиазм уже тот факт, что к руководству республикой пришел не партийный чиновник, а дипломат. Прежде всего, бросались в глаза внешние отличия. У Александра Дзасохова был совсем иной стиль поведения. Не застегнутый на все пуговицы серого идеологического пальто, суровый, сухой и лишенный эмоций (хотя от близкого окружения Одинцова доводилось слышать немало теплых слов о своем шефе), а приветливый, доброжелательный
Но вернемся к нашим телевизионным делам. Хотя и был я всего лишь старшим редактором, но с председателем общался постоянно, чуть ли не ежечасно. Это было естественно, поскольку информационная программа была тем самом минным полем, на котором любая ошибка была недопустима. К тому же Булат Фидаров предпочитал лично участвовать в процессе подготовки программы, вплоть до написания каких-то особо важных текстов. И, конечно, были постоянные словесные, так сказать, накачки. Мы порой посмеивались украдкой над пропагандистским
О чем говорил председатель? О перестройке, новом мышлении, демократизации… Кстати, о последней. Как-то Булат Дзахотович заявил, что наше партийное начальство тоже перестраивает свою работу, что журналисты, в случае необходимости, могут смело обращаться в обком. Эти слова я запомнил, и когда нашей практикантке, студентке МГУ Ирине Галабаевой понадобилась информация для сюжета, я, недолго думая, посоветовал позвонить одному из завотделом обкома. Ира набрала номер, изложила просьбу, а потом, побледнев, передала трубку мне. Заведующий отделом был в ярости от того, что ему посмела позвонить какая-то практикантка. «Скажи спасибо, что ты мой родственник! В другой раз как следует накажу! И Фидарову своему передай!..»
Такой урок «демократичности
Госкомитет по телевидению и радиовещанию – большая, маломаневренная машина, с творческими традициями, которые складывались десятилетиями. Резко изменить курс, в одночасье поменять характер вещания, когда бы вдруг наши солидные тележурналисты стали работать в эфире в стиле, к примеру, Влада Листьева, — такое было трудно представить. Было понятно, что свою, телевизионную перестройку нам следует начинать с информационного вещания, как самого динамичного, с наиболее молодым журналистским составом. Форму уже подсказало Центральное телевидение: ведущий-журналис
Работать было чрезвычайно интересно. Открывались совершенно новые возможности для журналистской самореализации. Каждый вечер с 19.15-ти до 20.00 в эфире республиканского телевидения на русском и осетинском языках звучали репортажи комментарии, зарисовки и выступления, были гости в живом эфире и даже концертные номера, не менее трех в каждом выпуске программы. Коллектив «информационки» значительно увеличился, и это позволило нам создать внутри редакции тематические отделы: экономика, социальная сфера, образование, культура, спорт. Такая специализация помогала глубже разрабатывать темы, не упускать из виду все самое важное в жизни республики. Коллектив был дружный, люди – талантливые. Достаточно сказать, что программу «Иристон сегодня» вели такие известные журналисты, как Владимир Дзуцев и Людмила Карпенко, Исмель Шаов и Светлана Бизикова, Римма Кадзаева, Александр Бесаев, Алексей Казаков, Лариса Толпарова, Анжелика Шанаева, Сева Рязанов, Алан Магометов, Альбина Карданова… Главное – новую программу приняли телезрители. По результатам различных опросов «Иристон сегодня» неизменно признавалась самой смотрибельной на северо-осетинско
А программа «Иристон сегодня» со временем стала менять форму, а с формой и содержание. Она становилась суше, официознее, из кадра стала уходить журналистская импровизация. Но трудно забыть то первоначальное чувство свободы и ответственности прямого эфира. Когда казалось, что ты можешь все, своим словом, улыбкой или неодобрительной интонацией можешь повлиять, поддержать, помочь…
Нового министра ВД по Северной Осетии Демьяна Лаптева представили личному составу ведомства
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: