ИДТИ В ОТМАЗ

НАЧАЛО

В раннем детстве я хотел стать священником, чуть позже – евреем, потом  немцем. В средних классах – хирургом, в старших – стоматологом. Священником я не стал, ибо грешен… евреем и немцем — оттого, что маце и баварским сосискам предпочитаю цахараджын. А хирургом и стоматологом — потому что не хватило денег для поступления в Мед. Но мое материальное положение, кулинарные предпочтения, отсутствие нимба над головой не мешали мне стать поэтом.

Иногда, мои плохие стихи смотрят на меня глазами сталинской матери, терзая: «Лучше бы ты стал священником».

ВЗРОСЛЯКИ

Склонность к стихосложению с ранних лет одолевала меня. Мне б писать и писать, только я рос на Малаканке (да, именно МАлАканка, каждый нормальный парень знает такую орфографию).  Малаканские дворы жили по своим правилам. В то время моим сверстникам было наплевать, сколькими фракциями представлен парламент, кто руководит городом и Республикой. Мы были мелкими, у нас были взросляки… а выше только космос. Моими взросляками были Хубеж и Шуллер. Их уважали и боялись не только у нас на стороне. Своих младших они опекали, учили жизни и, конечно, заставляли драться. С кем – не имело значения, по какой причине – тоже. Выходя из школы, после уроков, мы точно знали, куда идем и чем будем заниматься. Когда драться было не с кем, мы дрались друг с другом. Это был некий уличный кодекс, и отступать от него никто не смел.

Да, все это теперь кажется нелепым и диким, но в законах улицы было некое благородство, которое напрочь отсутствует в нашей политической системе.

А еще мы все знали, и это главное, что я вынес из своего детства, — если тебя обижают, нужно идти в отмаз, пусть даже обидчиков больше, пусть они сильнее и спортивнее. Ты должен оказать сопротивление, хоть незначительное, хоть в один ответный удар — в этом случае, независимо от исхода схватки, ты оставался мужчиной, и тебе жали с уважением руку.

Во взрослой жизни все почти также, как и на малаканке моего детства, только больше лизоблюдов и блюдолизов, меньше взросляков, а с «пойти в отмаз» – вообще беда.

Зато появилось время писать стихи.

КИМ

Но в моем детстве была не только улица и ее порядки, в моем детстве был еще и Ким.

Бабушка говорила: » Ким поет», и в нашем доме все понимали, что речь идет о Киме Суанове. Его голос, не знавший технических пределов, лился из динамиков старого, черно-белого «Изумруда». Я смотрел завороженно, слушал и понимал еще будучи ребенком, что звучит голос моей Родины. Да, у моего детства и Иристона был голос Кима. Мой Ир, будто через своего пророка, говорил с народом его бархатными, солнечными песнями. Песнями и ныне остающимися мелодией наших душ… Когда человек становится легендой, когда народ возносит его на Олимп своей общности, дает ему право творить и говорить от первого лица, олицетворять себя, он забирает у своего героя отчество и фамилию, оставляя вечную славу и имя. И вот, звучат имена Бега и Чермена… и мы знаем, о ком идет речь, без пояснений… Эти имена вовеки и присно созвездиями пусть сияют в наших горах. В этих именах сила и бессмертие моего народа… Къоста, Азанбек, Бола, Ким…

МЕЩАНСТВО В СЕТИ

Нынче все больше отчеств и фамилий. Кажется, что некоторые люди только и состоят из имениотчества или фамилии. Иные состоят из фотографий в соцсетях: «Я глажу собаку», «Я ем гамбургер», «Я сходила на фитнес», «Я упал со стула», «Я со своим бывшим», «Я с Ксюшей Собчак»,  «Я с Такоевым» — вообще стало мейнстримом. Только у ленивого нет такой фотки. Какой же я лентяй.

Главная заповедь соцсетей гласит: «Лайкай других и они лайкнут тебя». Иногда, мне кажется, что люди лайкают даже то, что им не нравится или непонятно. А еще мы любим себя бесконечно тиражировать, а еще мы любим себя… Мещане… Тотальное наступление…

Зачем-то, безудержно, безумно поколения впадают в публичность, как в смуту, забывая, что она не прибавляет мозгов. Забывая, что публичность  должна исходить из личности, а не наоборот. Публичность — странная штука… Сейчас многие в моем Отечестве стремятся к ней. Но, когда количество публичных посредственностей на одну Республику переваливает допустимую норму, то сама публичность становится смешной, а причастность к ней — постыдной…

Что-то я с вами тут заговорился, пойду лучше полайкаю фотки.

ОЛЕСЯ

В фейсбуке я часто лайкаю фотографии девушек. Во-первых: потому что мне нравятся девушки, во-вторых: потому что у меня в СП нет «все сложно», «помолвлен» и «в браке». Лайкать фотографии Олеси я стал с того момента, когда она села прямо передо мной в зрительном зале на одном из спектаклей осетинского курса Щукинского училища. Ладно села, но сидения были без спинок, располагались лесенкой, и, самое главное, — у нее была (не знаю как называется этот элемент платья) открытая спина и локоны черных фантастических волос водопадам спадали в кромешную бездну моего бессознательного… Я не мог смотреть спектакль…  Моментами  эта милая особа легким движением руки уводила волосы в сторону, обнажая спину… и у меня мутнело в глазах. Какой там спектакль? Главное действо происходило не на сцене, а передо мной…Через 10 минут я возмутился: «Девушка! Вы могли бы пересесть? Вы мне мешаете смотреть…». Она глянула на меня, как Жанна д`Арк на англиканских инквизиторов и пересела.

А мне оставалось только написать эти вирши:

Все было просто: третий ряд
И Чехов третий раз подряд.
Театр не любить бы рад,
Но Инги непокорный взгляд…
Ее манерности обряд…
Ее движения парят
И зубы жемчугом горят…
И черный траурный наряд…
Все было просто… точно так,
Как прежде,.. попадая в такт
Спектакля, я хотел уже
Смотреть, как спорят М и Ж…
Но… Боже! Кто тебя послал,
Передо мною сесть, в тот зал?!
Скажи мне, кто тебя сподвиг
Волос струящийся родник
Направить в омут неземной,
Что Бог назвал твоей спиной?
Она была обнажена…
Но в зале ни одна жена
Ее заметить не могла,
Ведь скрытою она была
За родником… Но в Тот родник
Мой взгляд рентгеновский проник.
Ты волос убрала рукой,
И все поплыло предо мной…
Девчонки, палец у курка,
Два пистолета и Лука…
Григорий нежен был ли, груб…
Не уловив его игру,
Я в мыслей погрузился рой…
И мысли плыли предо мной…
А разве в том моя вина?
Всему виной — твоя спина…
И я в бреду или во сне
Рукоплескал твоей спине…

ПОЭЗИЯ

Сконапель ля поэзи. Надо сказать, что поэтический истеблишмент также мрачен, как и политический. Политический также безлик, как и поэтический. Хотя, одно лицо у них все же есть… но и у нас есть одно…

Когда выпадает честь попасть в чистилище современных литературных вечеров, мне кажется, что я оказываюсь на спиритических сеансах. Медиумы и тянцаи друг за другом вызывают дух Иосифа Бродского. Явные и латентные адепты его «грассирующего» учения смотрят на меня одинаково холодно, и одинаково снисходительно произносят мое имя. Коста они страшатся, как черт ладана… пред Кибировым лебезят… Читают долго и нудно. Я сижу и понимаю, что слышал это уже сто миллионов раз. Сплошная абстракция, за которой нет глубин, белиберда, месиво из существительных. Читаю про себя антияд «Шаганэ», бунтую и противлюсь этой геенне…

ИЛЬИЧ

Ладно, это все лирика…

Итак, в моем детстве были: Малаканка, взросляки, Ким… ааа, и еще «Детский Мир»!

Вот же я его любил!

Помню, как еще, будучи ребенком, отправился туда вместе с родителями. Я говорю про тот универмаг, что находился на Проспекте, и впоследствии был предательски (по отношению к детям) разрушен, а на его месте, по всем законам дикого «рынка», возвели гостиницу… Так вот, остановившись у памятника вождю мирового пролетариата В.И. Ленину, я, указывая на него пальцем и обращаясь к маме, произнес: «Дедушка Ленин». Эти слова услышала преклонных лет женщина, проходившая мимо. Она восторженно воскликнула: «Если такие маленькие дети знают Ильича, то эта власть никогда не закончится!» Шел 1988-ой год…

Так популярность вождей иногда чревата скорым падением власти.

БЫТЬ ИЛЬ НЕ БЫТЬ

«Вот в чем вопрос. Достойно ль смирятся под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье?..» Каждый выбирает по себе… В детстве мы говорили: «Идти в отмаз», сегодня мы говорим: «Выразить протест». Некоторые не желают его выражать (как бы чего не вышло), иных все устраивает. Этих еще можно понять. Более всего мне непонятны люди, испытывающие нужду и думающие, что их все устраивает. Таких много. Тьма. Но «свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Ибо есть другие, готовые к сопротивленью, к борьбе за свои права и за достойную жизнь своих потомков, стремящиеся к правде, они тоже зачастую обманываются, примыкая к политическим силам, олицетворяющим протест, но искусственный, фальшивый. А по мне — играть во власть и оппозицию — значит ставить на кон судьбу целого народа. Люди достойны лучшей доли.

Все мы родом из детства. Наша республика похожа на владикавказский двор, с соседями, общими проблемами, застольями и всем остальным… и, все ж, отличия есть. Помню, моего взросляка  Шуллера кто-то угостил мандарином, всего одним. Он был вправе съесть его сам, только делать этого не стал, а подошел к нам — своим младшим (нас было человек семь, от 6 до 9 лет), и начал делить цитрус, иногда ломая сами дольки, чтоб досталось всем. Мы были счастливы.

Знаете, дело даже не в том, что у нас не умеют делить мандарины. В моем большом дворе проживает сейчас более 704 тысяч человек. Их регулярно травят «Электроцинком» и лапошат на выборах. О, если даже после такого некоторые граждане продолжают терпеливо и угодливо молчать, мирясь с пожизненным положением стремянных, то по всему ясно, у них не было взросляков или взросляки были не те.

Все, пора кончать с этим очерком. Вот уже каждая его строка смотрит на меня взглядом Кеке Джугашвили… Лучше бы я стал священником

СТАТЬИ
12.03.2024

Торговая сеть запустила новую акцию

26.11.2023

Все, что вы хотели знать о мерах соцподдержки мам

16.11.2023

Торговая сеть запустила предновогоднюю акцию

17.10.2023

Нового министра ВД по Северной Осетии Демьяна Лаптева представили личному составу ведомства

16.10.2023

Во Владикавказе проведут рейд по незаконным нестационарным торговым объектам

13.09.2023

В Северной Осетии появился ВкусВилл

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: