Картина маслом

29.04.2016 Галина Камболова

Новость о том, что известные на всю республику мастерские знаменитых осетинских художников не принадлежат мастерам, стала неожиданной не только для наших жителей, но и для самих художников. О том, что обжитые годами, сросшиеся со своими хозяевами мастерские в любой момент могут быть затребованы официальным собственником — Артуром Калаевым, привели в замешательство и состояние стресса тех, кого мы, по сути, должны беречь и кем обязаны гордиться.

Здание в центре города на улице Кирова изначально проектировалось как 20-ти квартирный жилой дом со встроенными мастерскими для художников на месте густозаселенного на тот момент дома с подвальными помещениями, в которых проживали работники завода «Электроцинк». В долевом строительстве в конце 1980-х приняла финансовое участие и Москва, о чем есть запись в проектной книге, и что было своеобразной отметкой, признанием мастерства школы осетинской живописи и изобразительного искусства. Действительный член корреспондент РАХ, академик, заслуженный художник РСФСР, профессор Шалва Бедоев, заслуженные художники РФ Мурат Джигкаев, Магрез Келехсаев, ныне ушедший заслуженный художник РФ Батраз Дзиов и другие получили сделанные специально для них помещения с высокими потолками и витринными стеклами в бессрочное пользование.

Каким образом и когда мастерские из госимущества перешли к частному собственнику, сейчас трудно выяснить, потому что вся документация в АМС г. Владикавказа, Минимуществе, Росимуществе, Управлении по строительству, Кадастровой палате и Минстрое, видимо, кем-то подчищена — нынешний председатель Союза художников РСО-А Таймураз Маргиев получил отписки из этих ведомств с одинаковыми словами — «какой-либо информацией по данному вопросу не располагаем», хотя еще с 2012 года с целью упорядочить документацию Союза художников Таймураз Гиоргиевич пытался оформить все необходимые документы.

Все эти годы за спинами ничего не ведающих художников проходили бесконечные торги этими помещениями. 15 ноября 2013 года Промышленный суд РСО-А рассмотрел вопросы наследования имуществом, которое на тот момент уже было продано Фондом имущества РСО-Алания частному лицу.

Из материалов дела следует, что данное имущество принадлежало ранее Володе Арчиловичу Хугаеву на основании договора купли-продажи от 15.12.1998 и акта приема-передачи от 21.12.1998, заключенного между Фондом имущества РСО-Алания в лице С.Г. Ситохова и В. А. Хугаевым.

Впоследствии данные нежилые помещения были приобретены у Володи Хугаева З.И. Цопановой, наследницей которой и является Роза Дзахоева на основании договора купли-продажи от 27.12.1998.

В интернете в свободном доступе имеется также Решение Промышленного суда от 21 июля 2014 года, где рассматривалось исковое заявление о признании купли-продажи от 16.10.2013 года, заключенной между М.В Плиевой и З.И. Цопановой состоявшейся, так как Дзахоева является родной дочерью умершей Цопановой и ее правопреемницей. В соответствии с договором, заключенным Плиевой, ей перешло право собственности на 2 земельных участка. Оплата денежных средств, якобы, была произведена в полном объеме, договор купли-продажи и акт приема-передачи подписаны, но в ЕГРП не внесена была соответствующая запись, так как регистрация носит заявительный характер и в отсутствии собственника состояться не может, а Цопанова скончалась.

Каким образом все вышеперечисленные люди «владели не владея» таким лакомым куском в центре Владикавказа, трудно понять. По словам Таймураза Маргиева, госпожа Кастуева, предпоследняя собственница помещений — простая женщина за 90 лет, проживающая в поселке Заводской, смутно представляет, какими площадями она владела. Чтобы немного прояснить ситуацию, мы связались с нынешним владельцем Артуром Калаевым, разговор с которым я позволю себе представить почти в полном объеме.

— Как вы приобрели эти помещения, когда и с какой целью?

— Мы приобрели их давным-давно, уже 2 года назад на законных основаниях, все правоустанавливающие документы законны. Все официально и через Росреестр, то есть там вопросов даже нет, именно прямая купля-продажа. Мы оказываем помощь художникам, небольшим меценатством занимаемся, а они как работали, так и работают. У меня были какие-то вопросы, встречи с ними, и я им сказал: «Ребята, вы работайте, как работали». Я встречался и с Магрезом Келехсаевым, и с Шалвой Бедоевым, еще с кем-то там, то есть у нас были какие-то рабочие моменты, никто никого не выселял, я не знаю, почему этот ажиотаж появился какой-то странный, то есть я сейчас только вот встречался с министром культуры Мадиной Атаевой, вопрос решенный, я не знаю, кто поднял этот ажиотаж, это все рабочие моменты, все работают. Мне непонятно все это, никогда мы не ущемляли их права, никогда даже вопросов не возникало — мы встречались, я предлагал еще где-то помещения художникам, если не хватает.

— Так это чистой воды меценатство? А то, что там супермаркет собирались делать, это разговоры?

— Если бы я хотел супермаркет, то туда бы пришли уже судебные приставы. Никакого супермаркета там не будет. Как работали там художники с самого основания, они так и будут работать.

— Я все равно не понимаю, с какой целью и как нежилые помещения, построенные специально для Союза художников, могли достаться кому-то по наследству и кем-то покупаться?

— Я не знаю, мы все купили на законных основаниях с правоустанавливающими документами.

— А у кого вы приобрели его?

— Была там такая Кастуева, которая приобрела их якобы по доверенности. Я не могу понять, если бы у меня хоть какая-то идея была плохая… по сегодняшний день ни разу никто к ним никогда не заходил хотя бы с одним упреком, были встречи, когда я им предлагал еще что-то построить. Никто их не выселял, этот вопрос раздут кем-то.

— Вы поймите, люди работают там с самого начала. Шалва Евгеньевич вообще там живет. Я просто не могу понять смысл такого меценатства. Вы это покупаете, вкладываете деньги, вам лично это не нужно…

— Да, все так и будет, никто это вопрос не поднимал даже. Это меценатство, пусть живут и работают. Не понимаю, кто это раздул и для чего это сделано, не знаю.

— Но вы можете, например, взять под залог этих помещений кредит в банке, не вернуть деньги и тогда мастерские автоматически попадают в собственность банка. В этом случае уже история будет разворачиваться по-другому.

— Никто ничего не берет. Пусть хоть один встанет и скажет, в каком банке я был и с кем разговаривал.

— А кто тогда пришел из Россетей и мэрии к художникам и потребовал договор, пригрозив, если они не предоставят документы на право владения собственностью, им отключат коммуникации?

— Я не знаю, почему и кто к ним пришел. Мы встречались сейчас с Атаевой, и я спросил ее, почему эти вопросы задали не мне, как хозяину. Почему не пришли ко мне, а пришли к людям, которые там работают. Я не знаю, кто в этом заинтересован. У нас с художниками нормальные рабочие отношения. Мы все удивляемся, кто это раскачивает. Мы пытаемся узнать, кто. Мы встречались уже с Союзом художников, с Шалвой Бедоевым, с Магрезом Келехсаевым. Мы все пытаемся сейчас узнать, откуда у этой истории растут ноги.

— Значит, меценатство чистой воды? А как возникла идея создания ООО «Центр поддержки искусства», о котором художники ничего не знают?

— В свое время были идеи, были партнеры, которые занимались покупкой картин и всего остального, вот на этом основании мы как-то скооперировались, договорились, стали общаться, встречаться.

— А как получилось так, что вы не видели того, что покупаете, и знаете ли вы людей, которые обманным путем приходили к Шалве Бедоеву и Магрезу Келехсаеву якобы из АМС с целью рекламы искусства, а на самом деле хотели сфотографировать помещения для оценки?

— Не знаю, кто, может, хотели совершить рейдерский захват, но столкнулись с мощным сопротивлением. С моими документами у них бы просто это не получилось.

— А кто, по вашему, может это осуществлять?

— Не знаю, это будет клевета, если я кого-то сейчас назову, кто-то за этим стоит и кому-то это надо. У нас не было никогда вопросов с Союзом художников друг к другу, я не знаю почему сейчас все это так вывалилось.

— Поймите правильно, но я тоже понять не могу — если человек все делает с благими намерениями, преследует меценатские цели, почему тогда люди, для кого это делается, узнают об этом только месяц назад от правоохранительных органов, сообщивших им, что они работают в помещениях, которые им не принадлежат?

— Я раз приезжал, попытался встретиться с художниками, но никого не застал, они работают во второй половине дня. Я часто езжу — Москва, Питер, Крым, не всегда бываю в республике.

— А не случится такое, что сейчас поднялась общественность, потому что задействованы имена таких людей, а потом, когда все утихнет, они лишатся мастерских?

— Нет, такого не случится. Эти люди как работали, так и будут работать там.

— А как вы думаете, почему никакой информации об этом здании нет? Таймураз Маргиев отовсюду получил отписки.

— Я не знаю, мы покупали у живого человека с правоустанавливающими документами и техническими паспортами. Мы сначала получили документы, проверили, и только после того, как убедились в том, что документы чистые, только тогда подписали договор о купле-продаже. Не могу понять, почему не звонят и не приходят ко мне, собственнику, а к заслуженным художникам, почему решили запугать старичков. Значит кому-то это надо.

Что ж, «старички» еще повоюют. По словам художницы Эммы Келехсаевой, супруги Магреза Ильича, все обстоит совсем не так, как говорит Артур Калаев:

— После того, как мы вышли от министра культуры, я позвонила Руслану Тедееву и рассказала о сложившейся ситуации, он в свою очередь набрал Артура Калаева с просьбой вернуть помещения в Союз художников, на что нынешний владелец ответил: «Верните мои деньги, и я верну помещения». Получается, разным людям он говорит разное?

Мне остается тогда добавить — получается, все эти разговоры о меценатстве были для ушей журналиста?

Кто был первым из этой цепочки людей, приобретающих государственные мастерские, отданные в бессрочное пользование знаменитым художникам, по доверенности, установят правоохранительные органы. Следователь ОБЭП Алан Зангиев, ведущий это дело и сообщивший Союзу художников пренеприятнейшую новость в интересах следствия от комментариев пока отказывается. Известно одно — сотрудников отдела по борьбе с экономическими преступлениями заинтересовало то, что за 90-летней гражданкой Кастуевой числится уж очень много недвижимости в центре города. Сама женщина настолько старенькая и простая, что вообще не понимает, о чем ее спрашивают.

Очень хотелось бы понять, каковы реальные помыслы Артура Калаева, потому что сложилось двойственное чувство — то ли это бизнесмен, которому предложили неудачную сделку, то ли это тот самый «неизвестный человек», который окольными путями начал шевелить болото, запугивая «старичков». В чистоту меценатских помыслов пока верится с трудом, в любом случае у Артура есть возможность доказать это, отдав право собственности в безвозмездное владение мастерскими Союзу художников.

Кто бы это не был, это заинтересованное лицо понимает, что открыто прийти и выдворить народных художников из обжитых за 28 лет мастерских невозможно. Художники уже подписали и отправили письма президенту В.В. Путину, в РАХ и другие государственные структуры с целью привлечь внимание общественности к данной проблеме. Понятно одно — махинации с недвижимостью и подставными лицами, которые никогда по сути ничем не владели, составляют огромное темное пятно на теле нашей республики. Кто за этим стоит и заведется ли хотя бы одно уголовное дело с привлечением лиц, занимавших в свое время ответственные посты и распродававших городские земли и строения, неизвестно.

А пока художники находятся как на иголках. За спиной каждого из них сложная, но прекрасная творческая жизнь, все награды и звания, какие можно было только получить в нашем государстве, у них есть. Мне было достаточно прийти в мастерские к Магрезу Келехсаеву и Земфире Дзиовой, дочери Батраза Дзиова, чтобы окунуться в другое измерение. Магреза Ильича я застала за работой. Многочисленные картины из его детства и юности на стенах мастерской, а также фото любимых детей и друзей погрузили в обстановку творчества и семейного уюта, из которой не хотелось уходить. Заснеженные домики на фоне живописных гор, а также трогательные сюжеты из жизни простой осетинской семьи словно раздвинули границы времени и открыли двери для меня, городского жителя, который может только представлять, каково это, провести детство в горах.

Земфира Дзиова на данный момент делает ремонт в мастерской, поэтому новость о том, что она делает его для кого-то, ввергла известную на всем Кавказе художницу-кукольницу в шок:

— Я здесь, помимо того, что собиралась делать кукол, хотела открыть что-то вроде салона, школы кукольного дизайна. Я сделала пробное объявление на Фейсбуке, на данный момент мой телефон забит номерами моих будущих учеников, а тут такая засада с этими мастерскими.

Не понимает, что такое «меценатство» в осознании Артура Калаева и Эмма Келехсаева:

— Нас просто продали в рабство, какое это меценатство? Пусть заглянет в словарь и поймет смысл этого слова для начала. А по факту пока получается, что народных художников купили со всеми потрохами и разрешили работать с барского плеча. Но сколько это продлится, как они будут спокойно работать, зная, что в любой момент их отсюда попросят?