Кристиан Блэкшоу: интервью, которого не было

18.10.2017 Людмила Белоус

Сейчас зрителей принято удивлять чем угодно и любой ценой, кроме простоты и искренности

Мне предложили взять интервью у одного из самых известных в мире музыкантов, который, кстати, учился в консерватории города Санкт-Петербург. Это не единственное его образование, но именно данный факт хочется упомянуть.

Я долго готовилась: читала о нем (хотя очень мало информации есть в Интернете), придумывала вопросы, что было нелегко, потому что я никакого профессионального отношения к музыке не имею. Хотелось, чтобы вопросы были приятны Кристиану, интересны читателям, полезны тем, кто знает и любит творчество английского пианиста. Потом тщательно выбирала букет: не пойдешь же к музыканту такого уровня без цветов…

Долго сидела на банкетке возле вахтера Театра оперы и балета (служебный вход), Кристиан прошел мимо меня, сосредоточенный и серьезный, в руках – кофр с концертным костюмом. Я не посмела подойти. В антракте мне сказали, что он отдыхает. А после концерта я и сама поняла, что интервью не случится: он погружен в себя, ему хорошо с его музыкой и инструментом, он явно не стремится «наружу». Зачем человека напрягать?

На некоторые свои вопросы к нему после концерта я и сама могу ответить. Например, на вопрос о месте музыки в иерархии его ценностей. Конечно, это номер один!

Ответ на вопрос о том, как складываются отношения музыканта с композиторами, которых он выбирает для концертов, тоже очевиден: эта связь с сочинителями музыки носит исключительно личный характер. Я такого НЕЖНОГО Моцарта не слышала никогда. А для меня Вольфганг Амадей после знаменитого фильма Милоша Формана «Амадеус» с нежностью никак не вяжется. Но вот и так бывает, оказывается.

Возможно, должно совпасть много факторов: настроение исполнителя, собственное состояние души, поведение зрительного зала в целом, погода, температура… Но если удается глубоко сонастроиться со звучащим на сцене инструментом, погрузиться в заданную тональность, тщательно окунуться в звуки, то рождается катарсическое, медитативное восприятие, которое словами передается крайне неточно. Это принципиально невыразимо. И не надо. Это мое, и оно мне дорого. Пусть живет внутри, греет меня. Наружу – только благодарность музыканту.

И вот еще что мне хочется сказать. Сейчас зрителей принято удивлять. Чем угодно! Яркой манерой игры, дисгармонией, поведением, эпатажными выходками, коверканием классических сочинений. Цель – выделиться из общей массы исполнителей. Но, как выяснилось, в наше время удивить можно еще и абсолютной искренностью, классической манерой и трепетным отношением к автору музыкального текста и инструменту.

Кристиан так одухотворенно общается с клавишами, так невесомо к ним прикасается, что именно это кажется нереально оригинальным. Он играет с приглушенным светом, видимо, ему мешает все, что в принципе может помешать. Даже страшно было себе представить, что в зале зазвонит телефон. Один раз это все-таки случилось (наши зрители неисправимы), и было ощущение, что треснуло что-то очень-преочень цельное и нужное…

Если честность, трепетность и аккуратность в обращении с тем, что тебе доверили, удивляет, то наш мир со своим стремлением к яркости, самовыражению буквально любой ценой, шокированию окружающих всеми доступными и даже порой недоступными способами явно что-то потерял. А Блэкшоу напомнил мне и всем, кто был в зале, как просто и прекрасно могут звучать хорошо известные авторы, которые провели с человечеством уже несколько веков.

И слава Богу, что я не стала настаивать на интервью. Без него я почувствовала больше, чем можно было бы понять на уровне слов… И теперь имя Блэкшоу на афише, в телевизионной программе и еще где бы то ни было означает для меня необходимость идти и слушать-слушать-слушать.