Михаил Ратманов: Когда в системе местного здравоохранения увижу существенные изменения, удовлетворения от работы буду испытывать больше

Медицинская тема — незаживающая болячка на теле республики. Неотремонтированные, запущенные отделения, допотопное оборудование, изматывающие очереди, некомпетентность или халатность врачей, отсутствие современных малотравмирующих методов лечения и многое многое другое — предмет бесконечных дискуссий жителей республики. В начале августа Вячеслав Битаров пошел на кардинальный шаг и пригласил на должность министра здравоохранения человека извне, не имеющего никаких привычных для нашего жителя Осетии связей. Одним из первых шагов на посту министра здравоохранения Михаила Ратманова было снятие с занимаемой должности главного врача КБСП Казбека Зураева, что вызвало волну негодования и протеста со стороны коллектива больницы. В интервью «Градусу» Михаил Александрович объяснил, почему он принял такое решение, а также что он собирается делать, чтобы вывести здравоохранение республики из кризиса.

— Ваши первые шаги на посту министра здравоохранения коснулись кадровой политики. Почему начали не с Минздрава?

— Мы как раз и начали с Минздрава. Сейчас разрабатывается новая структура ведомства, а нынешняя, на мой взгляд, неэффективна. Я работал в нескольких регионах, и мне есть с чем сравнивать. Во-первых , по структуре — это чем должны специалисты заниматься — направление выбрано не совсем верно, а во-вторых, уровень специалистов тоже оставляет желать лучшего. Мы будем создавать отдел по работе с обращениями граждан, который здесь отсутствует. В Минздраве крайне слабая юридическая служба, хотя работы много — сейчас мы уже судимся с поставщиками, которые не выполняют условия контрактов, судимся с пациентами, оспаривая те схемы лечения, которые они нам предъявляют в качестве единственно верного, хотя сколько специалистов и клиник, столько и мнений. Мы судимся с руководителями, которые, не желая оставлять свои теплые места, пытаются прятаться месяцами на больничных, уходят в отпуска в то время, как учреждения становятся парализованными — мы не можем ни нового человека поставить, ни реформировать там ничего, потому что старый руководитель находится вне деятельности. По идее, если ты долго болеешь, должен оформлять инвалидность и говорить «до свидания». Они же ждут, видимо, что ситуация в республике и в Минздраве изменится, и они опять придут с больничным и приступят к своим обязанностям. В этом задача юридической службы.

Очень перегружен здесь лечебный отдел, он сосредоточил в себе и детскую помощь, и взрослую. В большинстве департаментов Минздрава помощь взрослому населению отделена, соответственно у нас должны появиться курирующие замы, и, конечно, количество сотрудников в Минздраве возрастет, но сделается это без дополнительных средств из бюджета, мы найдем их внутри структуры. У нас есть такие подведомственные учреждения, которые содержат раздутый штат административно-хозяйственного аппарата в 25 человек, ведь это как полминздрава, в Минздраве 40 человек, понимаете? За счет упразднения эфемерных структур мы и найдем средства, чтобы сделать Минздрав работоспособным. А потом Минздрав — это госслужба, и зарплаты здесь чрезвычайно умеренные, поэтому сюда не всегда удается привлечь специалистов нужной квалификации. Ни один главврач или его зам не пойдет работать в Минздрав даже заместителем министра. И поэтому мы работаем пока с тем коллективом, который имеется. И потом — формально по закону, чтобы уволить человека, который не справляется, нужны причины — ошибки, взыскания, административные и финансовые просчеты. А пока мы приступили к формированию новой рабочей структуры Минздрава, появятся и новые лица, и специалисты.

— Вероника Скворцова везде говорит о том, что 80% мед помощи люди должны получать в первичном звене, это реально в условиях нашей республики?

— Здравоохранение — это 3х-уровневая система, это первичное звено — поликлиники и районные больницы, 2 уровень — межрайонные центры и 3-й — республиканские федеральные клиники. Через первичное звено проходит бОльшее количество людей, и оно играет важную роль в профилактике заболеваний и диагностике. Чаще погибают люди во втором звене, поэтому полностью перебрасывать все силы на первичное звено мы не можем. Высокотехнологичные операции и основная помощь происходят именно на 2-3 уровнях. Из-за чего сейчас многие учреждения имеют кредиторскую задолженность? Потому что тарифы между первичным звеном и специализированной помощью стационаров распределены неравномерно. Какие расходы у врача поликлиники? Шпатель, шарик со спиртом и трубочка послушать, реактивы и рентгеновская пленочка. А что такое стационар? Это медикаменты, расходные материалы, питание пациентов, коммунальные услуги, оборудование, которое надо обслуживать, это количество специалистов вокруг одного больного.

Если в поликлинике один врач и одна медсестра побеседовали с пациентом 15-20 минут, то в хирургическом стационаре с ним работают 3-5 часов, а тариф стационарной помощи не всегда покрывает расходы. Поэтому я принял здравоохранение республики с кредиторской задолженностью учреждений в 550 млн. И это, как правило учреждения, имеющие большой коечный фонд, а в поликлинике кредиторки практически нет, и они находятся в профиците, плюс там еще хозрасчетные услуги, а в стационарах какие хозрасчетные услуги? И бюджет здравоохранения совместно с фондовскими деньгами всего лишь около 7 млрд и 550 млн кредиторской задолженности.

— Это за какой период?

— Она копилась годами, но в этот год она увеличилась как никогда. Когда стали исследовать кредиторку, мы столкнулись с тем, что сократили объемы оказания медицинской помощи, сократили коечный фонд, а сокращения штатов не произошло. Оставили всех работать, потому что ни один из руководителей не смог сделать это по тем или иным причинам. Ведь работающий медицинский персонал состоит сейчас из 50% врачей, 30% санитарок и 30% медсестер пенсионного возраста.

— Потому что молодежь не хочет работать за мизерную зарплату?

— Потому что людям негде работать. Где люди работают в райцентрах? Это школа, больница, военкомат, милиция и почти все. У нас есть учреждения, где вокруг 10 коек работает 102 человека. Если взять финансирование, то 70% — это заработная плата, 15% — питание и медикаменты, 7-8% — это коммунальные услуги, а остальное — «прочее». Не все учреждения с этим справились, и как правило большое количество медперсонала не имеет никакого отношения к качеству медпомощи. Это не коррелируется — нахождение вокруг одного больного большого количества младшего и среднего медперсонала на качество лечения не влияет, а вот нахождение в стационаре высокоэффективных препаратов, сверхточного диагностического оборудования и высококлассных специалистов и технологий — это да. Поэтому мы будем стараться, чтобы первичное звено помогало. Чтобы не было — у одних густо, а у других пусто. Все должно быть ровно.

— В конечном счете все ошибки в здравоохранении все оправдывают отсутствием должного финансирования, все в итоге сводится к одному «вот были бы деньги»…

— Денег в республике для здравоохранения умеренно достаточно, просто они распределены не рационально, несправедливо и неравномерно. Часть этих средств расходуется просто бесхозяйственно. Мы сейчас, начав аудит учреждений, выявляем случаи крайней бесхозяйственности, когда руководитель не смог поставить счетчики контроля воды, и расход считают по диаметру трубы. Не может больница в месяц заплатить 400 тыс за воду, как в КБСП.  Сейчас только новый руководитель вмешался в этот вопрос, начинается ремонт водопроводных сетей и счетчики переносятся не в начало трубы, а к зданию, минуя потери, потому что на протяжении года вместе с водой уходили в землю 400 тыс рублей. Но еще же надо платить и за слив воды. Понимаете? За воду, которой учреждение не пользовалось, а также за ее слив. Если руководитель этого не понимает, то работать он там не должен.

— Это только в КБСП?

— Да что вы, в одной районной больнице мы столкнулись со случаем, где электропоставляющая компания призналась, и у нас есть этот документ, что ежемесячно неправомерно начисляла 2 тыс киловатт больнице в течение 3-4 лет. И сейчас руководитель подает в суд. А есть учреждения, где счетчики вообще не стояли, а счета шли такие, как будто они есть. Электрики перекладывали общие неплатежи своих контрагентов и части населения на плечи регионального бюджета. Все это — коммунальные платежи, раздутые штаты и привели к кредиторке в 550 млн.

— Один из способов борьбы с онкологией — раннее выявление заболевания. У нас хромает диагностика, да и многие граждане сами обращаются за помощью в последний момент. Будет ли у нас проводиться диспансеризация и есть ли для нее условия, ведь в большинстве случаев граждане отказываются от нее из-за формального отношения врачей?

— У нас есть поликлиники в городе, которые обследовали десятки тысяч людей и за полгода не выявили ни одного случая онкологии! Понимаете? Здесь мы имеем формальный подход, будем бороться этим. Внутри диспансеризации есть программа второго этапа. Для того, что бы устранить этот формальный компонент, мы сделаем программу и подкрепим ее приказами, чтобы трудоспособное население, которому некогда заниматься своим здоровьем, могли обследоваться. В группе риска люди предпенсионного возраста, которые пытаются что-то максимально заработать для себя и своих детей и редко обращаются к врачу. Смертность среди них вызывает у нас опасения, потому что того, кто работает, не загонишь в поликлинику, и в итоге либо сердечнососудистые, либо инсульты и онкология, и всегда в самый неподходящий момент.

Смертность среди мужчин от 40 до 60 лет у нас в стране в 6-7 раз выше, чем в Европе. А что такое мужчина в этом возрасте? Он кормит свою семью, пожилых родителей и семью своих детей-лоботрясов. И когда с этим мужчиной что-то случается, трагедия в 3 семьях. А потом это мужчина социально активный, который может избираться и быть избранным, и в случае опасности для родины может взять в руки ружье. Поэтому в первую очередь для этой группы людей мы должны уйти от этой профанации диспансеризации и направлять их на 2 этап, даже при минимальных отклонениях, потому что эти люди сами без толчка в больницу не придут.

— Знаете, многих останавливают очереди и некомпетентность врачей, а средств на специалиста из частной клиники может не быть.

— Наша задача построить систему так, чтобы независимо от наличия знакомств и средств, только при наличии страхового полиса, человек мог получить добротный уровень мед обслуживания. Сейчас мы заставляем поликлиники для работоспособного населения работать и в субботы, чтобы они могли пройти 2 этап диспансеризации в свободное время. Для выявления онкологических заболеваний есть масса скриннингов, которые у нас в республике пока не используются, биохимические маркеры, иммунологические анализы, это делается в частных лабораториях, но наша задача сделать это в гос поликлиниках, маркеры для женской и мужской онкологии, мы постараемся развить скриннинг маммографический, для этого нужно будет переоснастить цифровое оборудование, чтобы женщина в любом районе республики, сделав маммографию, могла пройти это исследование, а результат будут расшифровываться не в ЦРБ, где нет специалистов, а по интернету в онкодиспансере специалистом, который уже набил руку на этом. Мы должны свести запущенность онкозаболеваний к минимуму.

Сейчас мы запускаем онкоанкетирование, вместе с амбулаторной картой человеку будет выдаваться анонимная анкета, где он сможет отметить пункты и вложить в карту. Специальный сотрудник будет изучать эти анкеты и при подозрении на те или иные признаки онкологии активно вызывать человека, чтобы дообследовать. Этими анкетами планируем охватить всю республику. Мы хотим, чтобы люди серьезно занялись своим здоровьем, а не судачили, как плохо работает система здравоохранения. А анонимность  для того, чтобы эта информация не могла попасть к кому-то другому.

— Получается, что все эти статистические показатели по онкологии в республике условны?

— Чем больше мы будем выявлять онкологию, тем больше заболеваемость будет увеличиваться, и это хорошо, потому что мы будем хватать этот недуг на ранних стадиях и вылечивать его. Если мы его выявим на 1-2 стадии, его можно вылечить. Дальше только вспомогательная медицина продления жизни, достаточно дорогостоящая — это и химиотерапия, и тяжелые препараты, и травмирующие операции.

Почему растет онкология еще? Увеличилась продолжительность жизни, мы хорошо научились лечить инфаркты, меньше погибают от инсультов, с инфекциями научились бороться, и люди стали долго жить, а живущий долго организм рано или поздно сталкивается с мутацией клеток и возникновением онкологии. В Японии онкология обогнала сердечнососудистые заболевания, но не потому, что японские онкологи плохие, а потому что люди стали доживать до онкологии. Заболеваемость будет расти, но смертность должна падать, потому что онкологию лечить и выявлять мы начнем на более ранних стадиях.

—  Вы новый человек в осетинском здравоохранении, как специалист, приехавший извне, каков, на ваш взгляд, уровень медицины в РСО-А по 10-балльной шкале?

— Медицина неоднозначна, если взять федеральный центр, то на 9-10 баллов, если взять сельскую амбулаторию, где есть опытный врач и медсестра, выполняющие все нормативы по обследованию, лечению и если у них еще и транспорт есть, то там тоже 9-10 баллов, нельзя от них требовать чего-то сверхъестественного. Операции на сердце они там делать не будут, но со своими задачами справляются. А если взять отделения, в которые приезжаю и считаю пациентов, а там вместо 20 человек только 5, то, конечно, работу этого учреждения оценю на 3-5 баллов. Если в учреждении рост кредиторской задолженности обусловлен раздутыми штатами или неграмотной хоз деятельностью, я такое учреждение тоже не смогу оценить высоко.

— На данный момент практически все аптеки частные, что исключает доступность лекарств, будет ли восстанавливаться сеть государственных социально-ориентированных аптек, так необходимых людям? Говорили о централизации лекарственных закупок.

Обеспеченность лекарственными препаратами очень сложный вопрос, потому что есть 890 Постановление правительства, есть группа льготников-инвалидов, есть федеральные льготники, есть пациенты с орфанными заболеваниями, и нет ни одного региона в РФ, где бы не было на это жалоб, сколько бы регионы не тратили своих средств. Я работал в одном из регионов, где на каждого жителя по данной программе приходится в разы больше средств, чем здесь, но количество жалоб там не меньше. Потому что лекарства — это фармацевтический бизнес. Каждый год фармкомпании, а это серьезные транснациональные холдинги, выдают новые препараты, у них есть обучающие программы для федеральных специалистов, как правило эти препараты назначаются федеральными институтами, и иногда годовое лечение пациента обходится от 25 до 30 млн руб. И это еще не значит, что он выздоровеет. И когда таким пациентам назначаются такие препараты, а мы не можем их обеспечить этим, начинаются жалобы. Наша задача — обеспечить население хотя бы простейшими препаратами и инсулинами, а уже потом более сложными. Угнаться за этим процессом — появлением новейших препаратов — любому бюджету сложно. Недавно один пациент похвастался, что к нему приезжал профессор из Санкт-Петербурга  и назначил ему лечение. Я ему говорю — это фармацевтический бизнес, этот уважаемый профессор, если он работает в тесном контакте с фармфирмой, и на Сахалин приедет, да, он выполнил добросовестно свою работу и назначил то, что человеку нужно. Но это не всегда может позволить себе региональный бюджет, я не говорю, что это плохо, я хочу, чтобы мы жили по средствам, позволю себе аллегорию — лучше пусть каждый будет уверен в присутствии на его столе булки с маслом, но у каждого, нежели у одних нет ничего, а другие едят бутерброды с икрой.

И потом давайте так — государственных аптек нет. Ценообразование регулирует не Минздрав, есть Росздравнадзор, есть Федеральная антимонопольная служба, итд

— А государственные аптеки появятся?

— У нас есть один проект развития государственных аптек, но опять же, для этого проекта нужно финансирование, хотя, на мой взгляд система государственных аптек, находящихся на базе лечебных учреждений, во многом бы решила вопрос и ценообразования, и доступности лекарств.

— А жалобы хронических больных, которые жалуются на отсутствие ассортимента лекарств, получаемых бесплатно?

— Понимаете, отсутствуют лекарства льготной категории, которые они получают по рецептам со скидкой 50% или бесплатно, и это опять же за счет регионального бюджета, про эти лекарства говорится, и это не отсутствие ассортимента, это отсутствие бесплатных лекарств по рецепту. А ассортимент других препаратов — это вопрос хозяйствующего субъекта, поскольку, опять же, государственных аптек нет.

— А влиять на это как-то можно?

— Если пациент хочет получить, а не купить, кто за это должен заплатить? Федеральный или региональный бюджет в зависимости от заболевания пациента и его группы инвалидности.  А вот на это не всегда хватает средств, проблема не в аптеках, проблема в финансировании льготников, как федеральных, так и региональных.

— Масса вопросов у наших жителей по поводу обеспечения лекарственными препаратами больниц.

— Всё зависит от руководителя, ведь учреждения, которые попали в ситуацию с дебеторской задолженностью, все средства тратят на ее погашение, являясь заложниками неграмотного хозяйствования руководства и не всегда сбалансированной тарифной политики. Финансы — это 2 составляющие — доходы и расходы, в той же КБСП не выполнялись объемы оказания мед помощи, они не зарабатывали те деньги, которые могли. А расходы их были колоссальные с учетом коммунальных платежей, уходящих водой в землю. Этот финансовый дисбаланс отражался на медикаментозном обеспечении. Наша задача, чтобы пациент, находящийся в стационаре, ничего не тратил.

— А отчего зависит сумма, которая выделяется на лечение одного больного, почему в разных клиниках она разная?

— То или иное заболевание оплачивается по законченному случаю. Во-первых, все зависит от уровня клиники — чем выше ее уровень, тем выше ее тариф, а во-вторых , в структуре тарифа заложены виды помощи, виды болезней. Все операции разные, нельзя сравнивать операцию на сердце и аппендицит. Эта структура сложна, но тариф не покрывает мед услугу. 70% тарифа идет на зарплату персонала согласно тому штатному расписанию, которое есть, в том числе и административно-хозяйственного аппарата, во многих учреждениях мы увидели раздутые штаты. У нас по республике имеется превышение младшего мед персонала. Уборка, раздача пищи, прием вещей в гардеробе — это не санитарская работа, это работа буфетчицы, кастелянши или уборщицы.

— Я как-то попала в больницу не в нашем городе и поняла, как по-настоящему должны работать санитарки — ни мам, ни сестер, ни тёть там не пускали, но тем не менее все пациенты были ухожены и присмотрены.

— Поверьте мне, во многих регионах России так, просто там система работает как часы, каждый занимается своим делом.

— Планируется ли появление каких-то новых высокотехнологичных центров на территории республики? До сих пор наши жители по возможности стараются выехать за качественной помощью в Москву, Ростов-на-Дону, Санкт-Петербург, другие города РФ и за рубеж. Что делать тем, кто не может себе позволить выехать за пределы Осетии?

— У нас есть центр в Беслане, отдельные виды ВМП осуществляет и клиника СОГМА. В КБСП получили разрешение делать эндопротезирование суставов. Эта помощь не должна быть во всех учреждениях, строительство новых пока не планируется, у нас и так превышение коечного фонда, и в основном это за счет нахождения этих высоко технологичных центров. Мы их койки оплачиваем, помимо федералов  деньги идут и из системы ОМС, каких-то дополнительных разворачиваний коечного фонда не нужно, кроме онкодиспансера. И мы должны помнить, если где-то прибудет, то где-то мы должны взять, система конечна. На данном этапе нам бы наладить работу тех учреждений, которые есть, держать стабильный качественный уровень, а уже потом задумаемся об эксклюзиве. Это плохо, что не доверяют нашим врачам или не находят качественной помощи здесь.

— Система мед страхования не удовлетворяет нужды жителей республики, потому что по страховке ты получаешь консультацию не самого лучшего специалиста, который в итоге все равно отправляет тебя в платную клинику.

— Наша задача сделать так, чтобы люди не ходили в платную медицину или ходили туда только к эксклюзивным специалистам. В регионе не очень много денег, но их достаточно, чтобы система заработала на уровне.

— К концу года должен быть запущен региональный сосудистый центр, насколько он готов? На его открытие обещала приехать Вероника Скворцова, которая обещала также, что в центре будет даже телемедицина. Сейчас по слухам финансирование там отсутствует, деньги были освоены, а по сути всего того, что было запланировано, нет. Так ли это?

— По поводу Вероники Игоревны не знаю, мы ее пригласим, конечно. А что касается центра, то, на мой взгляд, строительство центра шло не совсем правильно, мало того, министерство сейчас находится в состоянии суда с организацией, которая пытается получить деньги за тот проект, который они нам не предоставили, и я думаю, это все закончится уголовным делом, потому что мы столкнулись с мошенничеством. Это то, что я принял. Приходится разбираться с этим, кроме того, министерству приходится платить по контрактам, заключенным до меня. Деньги эти в бюджете заложены не были, всегда неприятно отвечать по чужим долгам, которые ты не делал, никто их с тобой не согласовывал. Всегда приятно получать в наследство деньги, но не долг в 550 млн. Осенью мы откроем центр, думаю, у нас получится поставить первый стент. У нас есть партнеры — центр в Беслане, клиника СОГМА, три раза в неделю с инфарктами скорая везет в Беслан, с 1 октября нагрузку взяли на себя ЖД больница и клиника СОГМА, пребывание в которых значительно лучше, чем в КБСП, 2/3 объемов на себя возьмут эти больницы.

— А в новом центре будут новые специалисты?

— Да, часть будет приглашена из других регионов. Инфаркты, инсульты, вся сосудистая патология — весь спектр заболеваний. Там будут работать и сосудистые хирурги, и неврологи, и кардиохирурги, интервенционные хирурги. В Беслане занимаются только пока проблемами сердца, в новом  же центре будут работать по целому ряду заболеваний.

— Самая обсуждаемая тема в республике — это количество «врачей от Бога» на душу населения, что будет делаться для того, чтобы их стало больше, а тех, кто заблудился профессией, меньше? Будут какие-то изменения в кадровой политике, как скоро из наших ЛПУ уйдут коммерсанты и те, для кого главное — значимость занимаемой должности?

— Недавно мы стали свидетелями того, как разделилось общество. Врач от Бога — это громкие слова. Каждый вкладывает в это понятие свое. Хороший врач — не всегда хороший руководитель и наоборот. Иногда мы берем хорошего врача и получаем посредственного руководителя и наоборот. Руководителю нужна живость ума, коммуникативные способности. Сколько мы знаем прекрасных хирургов, которые совершенно не могут общаться с людьми. По-разному можно трактовать деятельность выдающихся врачей или их отсутствие, медицина — это ремесло в первую очередь.  Как сказал один из наших руководителей, медицина — это не искусство, а отрасль народного хозяйства.

Я за короткое время пребывания здесь понял, что людям приходится платить за все. И эта ситуация, на мой взгляд, отвратительная. Я много общаюсь здесь с врачами, и мне говорят о необоснованных финансовых претензиях, которые выдвигаются к людям. Для меня это совершенно неприемлемо, это не имеет ничего общего с благодарностью. Это вымогательство. Когда я узнаю размеры этиих вымогательств, то цены, поверьте мне, далеко не символические, они равняются с хозрасчетными услугами в московских клиниках, а качество несоответствующее. Работа частных центров тоже вызывает массу вопросов, недавно в одном частном мед центре при проведении операции погиб человек, хотя на данный вид операции у частного центра не было даже лицензии. А судмедэкспертиза четко определила вред здоровью, что вытекает в уголовную плоскость. И хирургу помогал оперировать больного не другой хирург, а врач-эндоскопист, не имеющий сертификата по хирургии. Меня эта ситуация насторожила, хирург должен адекватно оценивать свои способности и ситуацию, того пациента перевели в частную госклинику и он полтора дня умирал в реанимации от продолжающегося кровотечения, которое получил в частном мед центре. Вопиющий случай. Мы будем достаточно жестко бить по рукам тех врачей, которые не отдают отчет своим действиям. Я надеюсь и правоохранительные органы будут пресекать факты вымогательства.

— А как вы сможете проконтролировать факт вымогательства?

— Во всех поликлиниках и приемных отделениях больницы я настоятельно указал руководителям повесить информационные стенды со своими рабочими телефонами, не личными, на который пациенты могут позвонить и сказать, что у данного руководителя происходит ночью в приемном отделении или в регистратуре днем. И, поверьте, они узнают для себя много нового. Это хорошая практика. Все руководители подсоединены к сети «Телеграмм» и могут в любое время дня и ночи в виде фотоотчетов присылать мне сообщения о проделанной работе. Чтобы была обратная связь между людьми и пациентами. И я прошу всех жителей, которых коснулись необоснованные финансовые претензии, которые ничего не имеют общего с благодарностью, иными словами с вымогательством, сигнализировать руководителю учреждения, и если не последовала реакция, то в министерство здравоохранения.

— В прошлом году гемодиализ хотели перевести на частно-государственное партнерство, в каком статусе сейчас пребывает эта жизненно необходимая служба? Что ждет пациентов гемодиализа?

— В большинстве регионов РФ гемодиализ переведен на частно-государственную основу. Чтобы оказывать его на высоком уровне, требуется серьезное капиталовложение, инвестиции доходят до сотен миллионов рублей. И практически ни один бюджет этого не может себе позволить, у нас здесь на территории уже действует ряд центров, где оказывают такую услугу. И сейчас мы планируем большой инвест проект, появился инвестор, которого я сумел убедить достроить здание недостроенного корпуса центра СПИД на территории КБСП и который уже 10-15 лет стоит в таком состоянии и начал разрушаться. Половина этого корпуса будет предусмотрена под государственное гинекологическое отделение, находящееся сейчас в недолжном состоянии, а другая половина — под гемодиализную услугу. В гинекологии ужасные условия, это было одно из первых учреждений, которые я посетил, и именно поэтому 5 дней в неделю женщины будут госпитализироваться в РБК, РЖД больницу и клинику СОГМА, а гинекологическое отделение переедет в основной отремонтированный корпус КБСП.

— Предыдущий главный врач КБСП говорил, что несмотря на условия, женщины шли лечиться туда «на врача».

— Это да, люди идут «на врача», как на артиста, но врачу надо дать в руки хорошие инструменты, технологии, медикаментозную поддержку и коллег. Операция человека — это коллективное творчество, поэтому мы попытаемся разгрузить это здание, снять с него нагрузку.

— А что-нибудь будет делаться с этими пресловутыми очередями в поликлиниках?

— Очереди перед регистратурой и перед кабинетом специалиста — две принципиальные разницы. Я требую сейчас от руководителей поликлиник, чтобы они организовывали открытые регистратуры, будут снесены эти стеклянные окна, через которые люди как через амбразуру ругаются друг с другом. До конца года уже начнут появляться открытые рецепшн. Что касается очереди перед кабинетом, иногда очень сложно свести несколько потоков пациентов к одному врачу. Плановая запись, экстренные пациенты, льготники, и допустим, через интернет, это и создает очередь. Поэтому мы пойдем по созданию специализированных центров, где будут сидеть специалисты одного и того же профиля. Когда врачи будут взаимозаменяемы, тогда очередей не будет.

— А как с теми врачами, которые перед носом пациентов закрывают дверь, чтобы попить чаек с коллегой? Это один из болезненных вопросов — выстоять, высидеть и вытерпеть очередь к врачу. Что будет делаться для этого, ведь многие не выдерживают, разворачиваются и уходят, так и не получив помощи, особенно это касается пациентов среднего возраста, хронических больных и мам с детьми. Все назначения врача обесцениваются и не выполняются по простой причине — у людей физически нет сил и времени сидеть по полдня под дверью в процедурный кабинет.

— Давайте отойдем от системы личностных характеристик, мы говорим о системе здравоохранения, заметьте, мы уже час с лишним беседуем и не назвали ни одной фамилии. Я не хочу обсуждать сейчас врача, который утверждается, накапливая очередь. В отличие от других регионов РФ, врачей здесь более чем достаточно, здесь полностью заполнена сетка участковых педиатров, терапевтов и терапевтических сестер. В большинстве регионов РФ такого нет, а вот уровень госпитализации у нас в регионе превышает 30%, я не хочу сказать, что люди любят лечиться, и это не связано с заболеваемостью, это расширенные показания к госпитализации. Иногда люди ложатся здесь в больницу просто полежать, пообследоваться — «сделайте мне обследование всего организма».  Требование-то нормальное вроде бы, но звучит чуднО. Лежание не всегда предусматривает лечение.

На мой взгляд, в республике не в полном объеме представлены 2 очень нужных структурных подразделения — это республиканская детская поликлиника, которая должна быть кабинетов на 50 и республиканская взрослая поликлиника. Такие мощные поликлиники создадут отток консультаций к узким специалистам, на которых повышен спрос. Мы сейчас занимаемся предпосылкой и созданием базы, чтобы любой гражданин республики мог приехать в учреждение и получить бесплатную консультацию по страховому полису, и тогда этих очередей в маленьких поликлиниках к узким специалистам, которые работают на 0, 25 ставки и бывают один раз в неделю 2 часа, уже не будет. Нынешнего количества кабинетов в детской и взрослой поликлиниках недостаточно. В 2017 году мы достроим инфекционный корпус ДРКБ, в который часть отделений переедет, и мы сможем расширить детскую консультативную республиканскую поликлинику.

И потом — важно изучить структуру очереди. Только грамотный руководитель знает, что происходит. Для каждого участника можно сделать отдельный день, ведь в одной очереди сидят и те, кто переосвидетельствует группу по инвалидности, и те, кому сейчас плохо.

Регистраторы должны разруливать сложные вопросы и потоки пациентов, а не создавать одну длинную бесконечную очередь, поэтому регистраторов должно быть много. А главный врач должен заниматься организацией медпомощи, не только увлекаясь своей административно-хозяйственной деятельностью и закупками.

— А какие перспективы по зарплате врачей? Что будете делать для того, чтобы спасти и сохранить врачебные кадры? Из отрасли уходят лучшие — либо уезжают в столицу, уходят в частную медицину. Ожидаются ли какие-нибудь субвенции, чем будут привлекать хороших работников?

— Сейчас руководитель учреждения имеет право отличать особенно хороших работников и даже платить им зарплату по контракту, это не является нарушением. Но это действительно должен быть человек, на котором сосредоточено ключевое оказание мед помощи. Давайте возьмем диспансеризацию — пока не будут пройдены все врачи, услуга диспансеризации оплате фонда не принадлежит. Не хватает, допустим, офтальмолога, и если его не хватает для того, чтобы получили зарплату все остальные, его можно взять даже по контракту, чтобы система работала. И в Москве, и в Московской области, где средняя зарплата врачей 60-80 тыс руб, врачи также уходят в частные мед центры, нет предела совершенству. Все познается в сравнении. Это связано с желанием жить лучше, что в этом плохого?

— Наши врачи пока выживают…

— Судя по той дорожной карте, которая принята правительством и согласована с федеральным министерством, идет превышение младшего мед персонала. Давайте посчитаем цену превышения — по дорожной карте младший мед персонал имеет зарплату 12 тыс рублей. 14 млн рублей — цена одного месяца — 168 млн в год — это цена превышения. Это серьезные деньги. Это мы только взяли младший персонал, исключив всех остальных. Эту цифру не я придумал, это Постановление правительства с численными показателями медработников. Деньги-то заложены с учетом этих цифр. Помните, как портной шил из одной шкуры 10 шапок? У нас сейчас сшито 10 шапок. И они маленькие, носить их не хочется и невозможно.

Работе врача не позавидуешь, многие истощаются, эмоционально выгорают, отсюда и этические нарушения, когда врачи становятся грубыми, и халатное отношение к пациентам, и врачебные ошибки. Доктора сами устают и болеют не меньше, чем другие люди, а психическое здоровье врачей иногда намного хуже, чем у граждан в среднем. У вас есть какой-нибудь положительный опыт в решении этой проблемы?

Это крайне сложный вопрос, и он уходит из плоскости Минздрава в морально-этическую плоскость. Никакая физическая работа так не приводит к такой усталости, как работа с людьми. Это знают хорошо учителя и врачи. Плюс, естественно, и физ нагрузка, как у хирургов. Извините, простоять 4-5 часов в операционной, а когда ты выходишь, у тебя мокрые рубашка и белье. Калории, которые тратятся хирургом, приравниваются к работе рабочего в горячем цеху. Но сталевар болванки катает, а тут человеческая жизнь и общение с родственниками. А еще если непонимание, многие люди просто разворачиваются и уходят из медицины.

Я все время говорю врачам про этикет, на меня также были жалобы, как на любого другого врача, без этого не бывает. И как правило, проанализировав все спокойно, говорю — это были те моменты, когда мне было некогда или когда я был очень уставший. И поэтому я сейчас говорю врачам — не беседуйте с пациентами и родственниками мимоходом. Остановитесь, извинитесь, скажите, что вы сейчас устали или вам некогда, выделите время пообщаться обстоятельно, нарисовать ход операции, объяснить план лечения, варианты развития событий, тогда конфликтов можно избежать — я не беру одиозные какие-то случаи, когда в приемном отделении врачи вынуждены в рукопашную вступать в драку с хамами или нетрезвыми людьми. Все остальное людям можно объяснить.

Мы должны понимать, что человек приходит в больницу с бедой и находится в некотором состоянии легкой неадекватности. Ему больно, его родным тоже больно. Когда мои дети болеют, я тоже начинаю суетиться, несмотря на то, что я сам врач. Вы помните распорядок дня, часы посещений раньше были? Вот тогда можно и с родными поговорить.

— У нас к такому не привыкли, у нас это практически норма — бесконечная толпа родственников, круглосуточно бдящих больного. Человек болеет, слаб, не хочет никого видеть — это не для нас.

— С этой «нормой» нужно что-то делать. Я всегда говорю, вы одного родственника делегируйте, чтобы ему одному объяснили ситуацию, а не устраивали в палате в присутствии других пациентов пресс-конференции. Это неправильно. А еще когда ты после операции и к соседу идут проведующие и днем и ночью, это как? Не соблюдается больничный режим.

— Совсем недавно в работе скорой медицинской помощи произошли изменения, с чем это связано?

— Мы столкнулись с тем, что работа этой службы далека от совершенства: задержки вызовов, иногда госпитализация происходит не в те учреждения, которые нужно, не по профилю. Ни в одной стране мира скорая помощь не ездит на температуру 38 (я про взрослых), на кашель или на головную боль. Для этого есть неотложная помощь. Эта служба располагается в поликлиниках (мы ее как раз начинаем развивать), я требую сейчас от руководителей поликлиник, чтобы для этого были выделены специально врачи. И если скорая помощь должна приезжать за 15-20 мин, то неотложная в течение 2 часов. Это в случае повышенного давления, кашля, головной боли, плохого самочувствия и «что-то не здоровится». Но это не должны быть участковые врачи, это неправильно. Это должны быть специальные врачи.

— У них будут машины?

— Мы планируем, чтобы у данной категории врачей были водительские права, мы готовы в 2017 году осуществить проект по приобретению автомобилей, и тогда больница будет экономить на зарплате водителя, а врач будет более мобильный. Особенно в детских поликлиниках. Скажите мне, как женщина везет маленького ребенка в больницу на скорой помощи? Разве на носилках? Мама держит его на руках, поэтому врач неотложки может отвезти такую женщину на простой машине на консультацию или госпитализацию. Для этого оборудованная машина не нужна. Также у нас скорая помощь выполняет ряд мероприятий, которые не заложены — обслуживает праздники, концерты, спортивные мероприятия. Это нарушение, в тарифах этого нет. Те, кто проводит мероприятия, должны за это платить. Если это чрезвычайная ситуация — дежурство на пожаре, опасная ситуация, тогда да. А так проведение этих веселых праздников не должно покрываться за счет бюджета, который и так маленький. Скорая помощь — это ДТП, огнестрельные ранения, ножевые, преждевременные роды, кровотечения, инфаркты, инсульты, детские болезни, обмороки, экстренные ситуации, где есть угроза для жизни, но никак не температура 38 у взрослого человека на протяжении 2х дней. Скорая помощь не должна возить пациентов гемодиализа, без договоров обслуживать праздничные великолепия, понимаете? Есть люди, которые вызывают скорую помощь через день. Я работал в одном регионе, где одна бабушка вызвала скорую помощь больше 150 раз в год! У врачей скорой много сложностей: иногда не открывают дверь, заехать не могут — мешает блок посреди дворов, отсутствие нумерации, часто врач вынужден бегать и искать способы зайти в дом. А лифт? Масса проблем. Поэтому мы хотим, чтобы неотложка работала и в выходные дни.

— Много жалоб в последнее время, связанных с обеспечением инсулинами и сахарозаменяющими препаратами больных сахарным диабетом.

— Диабет — это серьезная проблема. На мой взгляд, работа эндоцентра неудовлетворительная, я уже битый месяц требую госреестра больных сахарным диабетом. Эндоцентр не может мне это предоставить до сих пор. Как мы можем обеспечивать всех пациентов лекарствами, если врачи-эндокринологи даже посчитать их не могут на протяжении многих лет? А обеспечивать пациентов — удовольствие для государства недешевое. На это уходит более сотни млн рублей.

— Инсулины бесплатно выделяются?

— Конечно. Но здесь я столкнулся с тем, и был шокирован этим, что часть пациентов их приобретает. Этого быть не должно. Кроме этого, я не увидел профилактической работы по диабету. Потому что часть людей, помимо инсулина, у кого болезнь не так выражена, получает таблетированные препараты. При соблюдении диеты 20% этих людей могут отказаться от приема этих препаратов. Но с ними нужно работать, и это должны быть специальные школы при эндоцентрах.

Чтобы все понимали, бесплатного выделяются простые инсулины, которые в растворах. Но есть еще кассетные инсулины, н-р, «Левемир», пациент может выбрать его, но бесплатно этот препарат выделяется только детям, подросткам и слабовидящим. Наша задача на сегодняшнем этапе — обеспечить жителей республики простыми инсулинами.

— А детей-диабетиков у нас много?

— Инсулин зависимых детей в республике 160 человек. Это не много и не мало, это средний показатель. Диабет — это не только заболевание, это образ жизни, к нему нужно приспособиться и в ряде случаев при соблюдении всех врачебных мер и строгой диеты люди, принимающие малые дозы инсулина, могут перейти на таблетки, а те, кто принимает таблетированные препараты, вообще уйти от них. Но человек должен ответственно относиться к своему здоровью. Эти люди в группе риска, потому что к нему присоединяется ряд заболеваний — сердечно-сосудистых, онкологических и гнойно-септических. У диабетика все сопутствующие заболевания лечатся тяжелее и протекают сложнее. Нельзя колоть инсулин и есть все подряд, каждый прием пищи требует больше и больше доз инсулина. Это вопрос ответственности на уровне государства, чем ответственнее человек, тем меньше государство тратит средств на вспомогательную терапию.

— Как будете справляться с теми, кто привык работать как раньше?

— Давайте не будем возвращаться к тому, как было раньше, нужно думать «как сейчас». Будем продвигать профилактическую и восстановительную медицину, но у нас в медицине много задвоений. Как вы думаете, спортсмены приписаны к городской поликлинике? Они могут обратиться и туда, и туда. А у нас в спортивном диспансере работает 120 человек. Травма — это форсмажор. В любом случае диспансер не решает эту проблему. То же самое и студенческая поликлиника. Студент может обратиться и по месту жительства, и по месту прописки, но вместе с тем у нас есть студенческая поликлиника. Зачем? И таких задвоений в медицине под различные группы людей много. Нужно сохранить высококлассных специалистов и создать им условия, будь то спортивные врачи или доктора, имеющие опыт работы с другими группами людей, а все остальное подлежит пересмотру.

— Увольнение главного врача КБСП Казбека Зураева вызвало волну негодования и протеста. Коллектив больницы впервые за долгие годы получил в руководители, по их словам,  честного и порядочного человека, люди были уверены, что ни на какие сделки с совестью Казбек Эдуардович не пойдет, а сделает все возможное, чтобы поднять клинику. Поверьте, в условиях Северной Осетии получить такой кредит доверия от коллектива, уставшего от финансовых комбинаторов, уже очень много. Почему получилось так, как получилось?

— Долги КБСП сложились не за один год, это понятно. Писали, что при Зураеве они уменьшились на 10 млн. Но это не долги уменьшились, это те деньги, которые дал Глава. Объемы больница не выполняла, они не зарабатывали даже те деньги, которые могли. Кроме того, там произошло два вопиющих случая, о которых все уже говорили. И, поверьте, если встать у порога больницы и спросить, кто сколько с кого вымогал, у вас получится очень интересное интервью. Пастырь в ответе за свою паству. Понимаете, я сказал Казбеку Эдуардовичу, что очень ценю его навыки как специалиста, хирурга, ему было предложено 6 мест продолжения его блестящей карьеры хирурга, в том числе и руководящие должности, и когда мы с ним беседовали, он был согласен с тем, что им были допущены ошибки, сказал, что напишет заявление и уйдет. Но потом, по всей видимости, он стал консультироваться с кем-то и решил, что нужно поступить по-другому. Да, я был на тот момент две недели в республике, и Казбека Эдуардовича видел 3-4 раза, решение это было не только мое личное, я работаю в команде, но все равно не принял бы его, если бы мой личный анализ не совпал с фактами. И вы видели, как и я, ситуация в больнице оставляет желать лучшего. Вот вы говорили о гинекологии, но там никто ничего не собирался делать, никто никакого плана не представил, как можно жаловаться на отсутствие финансирования, если халатно относились к тому, что есть? И это неправда, что «под Зураева» финансирования не было, а «под Моргоева» будет.

— У нас странно решаются вопросы с назначением главврачей.

Меня тогда не было здесь, но я знаю, что Асланбека Моргоева в прошлом году не отпускали из РКБ, говорили, что давно не было такого главного врача, точно также собирались люди и протестовали. Теперь он плохой? Это системные ошибки, я согласен, но еще и это — «нет пророка в своем отечестве». Это дело каждого, где работать, но не надо делать из этого массовости и шантажировать власть. И поэтому когда пытаются власти выкручивать руки, как тогда должна вести себя власть? И потом, мы ответственность за свои действия сохраняем, это Казбек Эдуардович не несет ответственности за тех людей, которые попытались массово уволиться, а мы несем. А еще есть вопросы, которые не касаются финансов, давайте возьмем то же гинекологическое отделение, в котором женщин вместо того, чтобы оперировать эндоскопически резали поперек, эндоскопические методы были узурпированы между двумя хирургами, а остальных хирургов даже не подпускали? Если женщину оперировали эндоскопически, она платила за это деньги, а если вскрывали весь живот, то бесплатно. Это правильно? Если наших граждан это устраивает, то давайте продолжим. Но для меня, как руководителя и гражданина, эта ситуация неприемлема — ни узурпация методов лечения, ни поборы.

— Да, в гинекологии все ужасно, и врачи показали, как они сами пытались хотя бы в операционных сделать ремонт, там повсюду черная плесень, отвратительные операционные столы допотопные…

— Вы сейчас сами отвечаете на свой вопрос, как руководитель допустил, чтобы врачи сами делали ремонт? Как можно было самому заходить в операционную, если в подведомственном тебе учреждении людей оперируют в таких условиях? Занимайся администрированием, в КБСП есть кому заходить и оперировать, там достаточно замечательных хирургов.

— Мы не можем с вами закончить интервью на проблемах в КБСП, думаю, будет логично, если вы расскажете немного о себе.

— Я потомственный врач, моя бабушка тоже потомственный врач, работала с 1941 года доктором на железной дороге, была выпускницей Ивановской Медакадемии, попала в выпуск «декабристов», их выпустили в декабре 1941 года и сразу же отправили на фронт. Вторая моя бабушка — фармацевт, работала в небольшом городке Тульской области, ей пришлось работать на оккупированной территории, когда в город пришли немцы, они выгнали всех сотрудников аптеки из домов на работу, а для того, чтобы те не потравили немецких солдат, оставили лечиться там же и наших раненых. Отец у меня хирург, заслуженный врач РФ, у него в трудовой книжке только одна запись «врач-хирург», сейчас находится на пенсии, мама врач-педиатр, продолжает работать доцентом на кафедре педиатрии в Иваново. А мне ничего другого не оставалось, как пойти по стопам родителей, поэтому я окончил Ивановский мединститут, во время учебы со второго курса дежурил в больницах вместе с хирургами, учился оперировать, и к окончанию 6 курса у меня уже было выполнено около 100 самостоятельных операций.

— А какая у вас специализация?

— Я абдоминальный хирург. После окончания института летом пришел в интернатуру, дежурить было некому, и меня сразу же поставили в график. Через какое-то время стал работать в хирургическом отделении для взрослых больных областной клинической больницы, у меня были прекрасные учителя-хирурги, один из них — мой заведующий Сергей Николаевич Фетисов, он и по сей день заведует отделением. Что касается дополнительных заработков — совмещал основную работу с дежурствами по санавиации. Вечерние, ночные часы и выходные дни работал там на протяжении 12 лет, будучи даже в должности начальника департамента Ивановской области, я продолжал там дежурить. Кто-то в министерстве мне даже сказал, что я единственный начальник департамента в России, который дежурит по санавиации.

Будучи хирургом, работал и в частной медицине, а потом администрацией города был приглашен руководить городской больницей №8 — это гинекологическая клиника, более 200 коек, чуднОе с точки зрения здравоохранения учреждение, но у нас город невест, много ткацких предприятий, и вот для женщин сделали свою клинику. Там я проработал 4 года, потом перешел в 7 многопрофильную больницу, очень похожую по структуре на КБСП. Параллельно был избран депутатом городской Думы V созыва, потом приглашен в департамент здравоохранения, где-то 1,5-2 месяца поработал заместителем начальника департамента, а с 2012 года был начальником департамента здравоохранения Ивановской области. 7 августа 2015 года 50% правительства было отправлено в отставку, и я переехал на работу в Минздрав Московской области. Работал там около года начальником одного из 15 территориальных управлений с населением в 550 тыс и 40 лечебными учреждениями. Затем был приглашен Главой на нынешнюю должность в Северную Осетию. У меня две дочери — Элеонора и Мария , 15 и 7 лет.

— Тогда еще банальный вопрос, но я его не могу не задать, как вам Осетия?

— Когда я приехал, один человек пошутил: «Люди, приезжающие в Осетию, плачут два раза — когда приезжают сюда и когда уезжают». Пока нахожусь в рабочем режиме, много работы и ни на что не хватает времени. Надеюсь, когда в системе местного здравоохранения увижу существенные изменения, удовлетворения от работы буду испытывать больше.

— А с какими сложностями столкнулись?

— Слабая исполнительская дисциплина, размазана ответственность конкретных людей за конкретные дела, достаточно высокий уровень коррупции, который был все предыдущие годы и который отложил свой отпечаток на всей системе, и, конечно же, материальное расслоение населения — есть очень богатые люди и очень бедные. Здесь практически не выражен средний класс. Бедных людей, естественно, больше, поэтому вот именно для этой категории людей мы и постараемся сделать бесплатную, нормальную и крепкую медицину. Именно для сохранения народа республики.

СТАТЬИ
12.03.2024

Торговая сеть запустила новую акцию

26.11.2023

Все, что вы хотели знать о мерах соцподдержки мам

16.11.2023

Торговая сеть запустила предновогоднюю акцию

17.10.2023

Нового министра ВД по Северной Осетии Демьяна Лаптева представили личному составу ведомства

16.10.2023

Во Владикавказе проведут рейд по незаконным нестационарным торговым объектам

13.09.2023

В Северной Осетии появился ВкусВилл

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: