По мотивам одного никем не зафиксированного филологического разговора.

Хочу поговорить о том, во что играют (а точнее, теперь уже не играют) наши дети. Такую крайность, как компьютерные заменители нормальных человеческих игр, даже рассматривать не стоит. Педагоги и детские психологи в один голос говорят о бесспорной вредности такого времяпрепровождения. Еще не выросло поколение, которое сызмальства упирается взглядом в монитор, поэтому трудно сказать о том, как проявит себя во взрослой жизни эта новая во всех отношениях генерация людей.

Я сосредоточусь на самых обыкновенных дворовых коллективных забавах, которые развлекали в детстве меня и моих ровесников, и о которых с невероятной ностальгией вспоминаем мы теперь. Они реально исчезли из жизни современных школьников и дошкольников.

В этих играх было много загадочного, таинственного, страшного, чего мы тогда не понимали, они будили фантазию, учили пугаться и преодолевать страх, общаться с тем и с этим мирами. Помолчу о том, что эти игры развивали нас физически: слишком очевидно.

Если посмотреть на некоторые детские ритуалы с точки зрения филолога и этнографа, то выясняются очень важные вещи. И одна из наиболее значимых такова: забавы для детей такие древние, что ученые относят их к эпохе первобытных цивилизаций. И главное их назначение, как ни странно, — приучить ребенка к умению «общаться» со смертью, с миром предков, сотрудничать с ними, находить в них опору и не бояться их. Несколько примеров.

Салочки

Суть в том (для тех, кто не помнит, и особенно для тех, кто не знает совсем), чтобы разбегаться в разные стороны от того, кто «водит», а он должен «засалить», прикоснувшись ладонью к одному из участников и передав ему функцию ведущего. Этнографы считают, что прикосновение открытой ладонью – древнейший способ общения с умершими. Ведущий как бы, в игровом формате, становится на время представителем ушедших предков и демонстрирует «понарошку» боящимся и разбегающимся от страха детям возможность пообщаться с иным миром без особых последствий.

Прятки

Конечно, тот, кто прячется, кого нет, тоже воспринимался древними как ушедший в иной мир. В прятках нужно было «застукаться», то есть опять же открытой ладошкой прикоснуться к определенному, заранее оговоренному месту. Снова «мертвые» и «живые» встречаются через «рукоприкладство». При застукивании надо было сказать: «Чур, не меня!» Что за чур такой? А это щур – предок, пра-щур. То есть странное высказывание – это обращение за помощью к тем, кто уже ушел в другой мир. Еще нельзя было застукиваться в дверь. Дверь не считалась. Может, это еще с пещерных времен, когда дверь в принципе отсутствовала в помещении? Кто знает!

Жмурки

Тут все очевидно и просто уже потому, что в современном русском языке успешно, хотя и с несколько негативной окраской, живет и здравствует слово «жмурик» (покойник). Тот игрок, которому завязывают глаза, мыслится как представитель иного мира. И снова прикосновение и смена ролей, чтобы каждый попробовал побывать ТАМ, где ничего не видно.

Откуда брались эти игры? От тех, кто был постарше. Раньше во дворах собирались детки разновозрастные, делились опытом, узнавали то, что дома узнать было практически невозможно. Это была школа. Может, даже более важная, чем школа как официальное учебное заведение. И двор учил, безусловно, на подсознательном уровне, умению справляться с онтологическими страхами.

Для самых крохотных деток мир мертвых тоже «открывался». Помните «ладушки»? Ладони в ладони. Не странно ли, что детям в этом незамысловатом тексте предлагается пить бражку, то есть алкогольный напиток? Жуть. Но если бражку, кашку и бабушку логически соединить, то получится тризна, поминальный стол. И все становится на свои места. Кстати, кашка, то есть блюдо из зерновых культур, символизировала умирание (попадание зерна в землю) и возрождение (прорастание). И этот символ до сих пор присутствует в поминальных обрядах в виде кутьи, которую мало кто любит, но почему-то все знают, что надо обязательно съесть немного. В Осетии иногда это бывает блюдо из пшеницы с изюмом или орехами, что правильнее, потому что изначальная каша делалась из зерен именно пшеницы.

А «Курочка Ряба»! Самое нелогичное и гениальное по уровню абсурдности произведение, которое дети, как ни странно, неизменно любят и на которое реагируют очень активно, даже трагически, особенно когда дед «бил-бил», а еще когда и дед, и баба плачут. Те, у кого есть дома малыши, знают об этом. Но мало кто задумывался о смысле сказки. Чем простое яичко лучше золотого? Почему дед и баба хотели яичко разбить, напрягались по этому поводу, а когда за них это сделала мышка, то впали в истерику?

А все просто! И опять мир живых и мертвых.

Золото древними воспринималось как составляющая подземного царства, того самого, куда попадали умершие. Предки и золото – из одного пространства. Поэтому золотое яичко надо уничтожить, а не сделать из него, как мы бы поступили сейчас, ювелирные побрякушки. Вот и бьют! А мышь – медиатор, существо, которое шастает между мирами, поэтому ее вмешательство очень пугает всех. Мало ли что случится! Но опасность миновала, да еще и простое яичко появилось. Ясно же, что яйцо, как и зерно, вполне уверенно и объяснимо символизирует жизнь Яйцо (зернышко) – неживое, почти минерал, а из него появляется живое. Чудо!

То есть символ смерти сменяется на символ жизни. Вот и вся премудрость.

Не знаю, что происходит в подсознании деток, когда они зачарованно слушают о Курочке Рябе, не разрешая рассказчику ни одного слова изменить. Но взрослым стоит знать, чем они занимаются, когда читают этот текст малышам: они учат умению взаимодействовать с мирами.

Обратите внимание, что в Осетии сохранился обычай прикладывать ладони к могильной земле и к гробу. Это тоже оттуда! Из того же МЕСТА, откуда произрастают детские игры. Место – это там, где выметено (от глагола «мести»), то есть там, где подготовлено пространство для превращения Хаоса в Космос, для упорядочивания жизни, смерти и их взаимоотношений. О метлах и вениках, с помощью которых пространство превращали в место, – когда-нибудь потом. А пока скажу, что детские игры и тексты именно этим занимались: упорядочивали окружающий мир, помогали в нем ориентироваться. Как это будут делать современные дети, лишенные пряток, салок и казаков-разбойников – ума не приложу. Но думаю, что еще не раз, не десять и не сто вспомню с благодарностью о «секретах», которые мы в детстве зарывали во дворе; о дочках-матерях, когда можно было почувствовать себя взрослой очень заранее; о резинках, через которые мы скакали на глазах у восхищенных мальчишек; а еще о черном-черном доме с черной-черной комнатой и другими атрибутами современных ужастиков, вряд ли способных заменить те картины, которые рождала наша фантазия, когда кто-то из детей постарше рассказывал все эти кошмары в темноте, когда родители уже десять раз крикнули в окно каждому из нас: «Люда (Русик, Мадина, Рома…), даааамоооой!», а мы в ответ машинально орали: «Щааааас», не имея ни сил, ни желания оторваться от СМЕРТЕЛЬНО жуткой «черной» истории…

У наших детей всего этого нет. Может, у них есть адекватная замена? Не знаю, но пока не вижу ничего подобного.

Приходится говорить об Атлантиде, очередной и тоже безвозвратно утерянной. Как сказано у Шекспира — «распалась связь времен». Кстати, у великого английского драматурга написано не так красиво и гладко, но более ярко и трагично: «Время вывихнуто, поломано» («The time is out of joint»). Мир вывихнут, то есть перестал нормально функционировать. Кто знает, зачем предки завещали нам все то, о чем мы говорили сейчас… И кто знает, как потеря этого наследия на нас скажется…

P.S. За понимание того, во что мы играли в детстве, благодарю своих учителей, очных и заочных: Н.И.Толстого и С.З. Агранович.

• Владикавказ
• жмурки
• популярные детские игры
• прятки
• салочки
• Северная Осетия