Тимур и его команда

11.04.2017 Галина Камболова

«Один день с» GUTICHER

Сейчас наступили времена, когда людям, чтобы выгодно заявить о себе самом и продуктах своей деятельности, нужно ежедневно заботиться о собственном сетевом образе. О том, что GUTICHER — это тот самый молодой человек, который предложил себя в качестве директора СПТУ №3 в Фейсбуке, мы узнали совершенно случайно. Поговорили тогда о соцсетях, дающих, помимо наркоманской привязанности к ежедневному времяпрепровождению, хорошую площадку для самореализации. Поговорили и забыли, пока не поняли, что Тимур Губаев и автор фотоотчетов работы мебельной фабрики GUTICHER на страницах Instagram, за успехами которой следим, одно и то же лицо.

GUTICHER — это молодая и пока маленькая мебельная мануфактура, которой в этом месяце исполняется 2 года. Знакомиться с Тимуром и его командой я шла со своими казенными представлениями о производстве мебели. Естественно, все оказалось совсем не так. Вернее, производство есть, но по замыслу оно напоминает, скорее, салон модной одежды. Сначала я увидела сложенные под навесом грубые доски разных размеров, потом выходящих покурить на улицу пыльных рабочих. Тимур по телефону направил меня в офис к Хетагу и Алле, в итоге я с каждым из троих погуляла по фабрике и каждый мне рассказал о том, чем они занимаются, чего хотят и о чем мечтают.

Алла

Все начинается с того, что человек приходит на фабрику с картинкой и дизайнер Алла Кулумбегова делает чертеж, проект. Все эти изделия, которые вы видите в Инстаграме GUTICHER — это готовые изделия фабрики или те, которые им интересно выполнить.

— Мы их выставляем, вдруг найдется человек, который захочет какой-то из вариантов, — объяснила Алла. В общем, один из критериев работы — это новизна. Им неинтересно делать одно и то же, у них нет типового поточного производства. Люди приходят, показывают мебель своей мечты со своими фото, а Алла делает ее разработку. Иногда человек не знает, чего он хочет. Тогда в творческий процесс включаются все, в итоге предлагают 2-3 варианта.

ЧПУ

Его на фабрике знают все. Сначала можно даже подумать, что это кто-то живой, потому что у него есть имя — Малыш. Не удивляйтесь, ЧПУ — это фрезерный станок с программным числовым управлением, делающий всякие красивости и необычности из дерева. Управляют им Алла и ее однокурсница Света, которые сначала создают чертежи, а потом по ним делают программы для станка. Дизайнерские неровности, шероховатости, узоры, в общем, все то, что делает изделия из дерева оригинальными, своеобразными и неповторимыми, подвластно ЧПУ. Первые работы на новом станке, по словам Аллы, делались с легким трепетом, потом к нему привыкли и научились создавать красивые вещи.

К моменту моего прихода Малыш заболел. — Как и любая техника, он может и 10 лет работать и не сломаться, а может через месяц выйти из строя. У нас такое отношение к станку — станок работает всегда. Нет заказов — мы запускаем что-то, что в дальнейшем, мы думаем, нам пригодится, — объяснила Алла. Те, кто является подписчиками страницы GUTICHER в Instagram, могут убедиться в этом сами, девушки постоянно экспериментируют. Незатейливые фигурки, доски для резки и подачи блюд с соусницами, словом, всем, что можно вырезать из дерева и что делает нашу жизнь причудливой, запоминающейся и особенной, занимаются две выпускницы владикавказского Института Моды. Но в институте тому, что делают сейчас девочки, не обучали.

— В институте, даже если бы мы работали на интерьерах, не дается именно приспособленность к работе, основной упор в обучении идет на фантазию. Логика такая — в дальнейшем, когда человек куда-то попадет после факультета дизайна, он поймет, как это сделать, но если у человека нет фантазии, останется только технический момент, скелет, структура. Но секрет в том, что найти технологов, которые сделают хорошие чертежи, проще, чем человека, который все это придумает. А вообще в обучении везде не хватает практики. Рядом с тобой может сидеть человек, у которого натянутая четверка, но на деле может показать себя лучше и эффективней, — рассказала Алла.

Девушка показала, как на бумаге выглядит будущее изделие и какие компьютерные программы используются в разработке.

— Делаешь программу, очерчиваешь все, переносишь в программу для ЧПУ, потом через компьютер уже выбираешь, миллиметруешь, задаешь параметры фрезы, потому что не всякая фреза прорежет необходимый рисунок, и уже потом станок пилит.

Черновая сборка до покраски

И девушки, и Хетаг, и сам Тимур много времени тратят на самообразование, на поиск решений в интернете. — Это нормально, мы уже заточены на это — если нам нужно решить проблему, смотрим, кто и за сколько шагов решил ее, это интересно, особенно если мы разрешали ее за три шага, а кто-то сделал это за два. Приветствуется, когда ты не уперлась во что-то одно, а ищешь. Инициатива приветствуется, лучше ошибиться, совершенствуясь, чем стоять на месте. Тимур сам такой, — объяснила Алла.

На замеры к заказчикам выезжают Алла, Хетаг или мастер, который будет выполнять изделие, либо сам Тимур. Полдня девушки проводят в офисе, а другое время в цеху, объясняют, что, куда и как на чертежах. Мастера могут придраться из-за миллиметра в схеме, поэтому уже на месте совместно решается, как все это можно исправить и что дальше делать.

Хетаг

Насколько я поняла, Хетаг Губаев координирует все, что происходит на фабрике. Сначала мы зашли в цех грубой первичной обработки. Именно сюда изначально заказ приходит по наряду к мастеру. Мастеров несколько, и у каждого от одного до трех заказов, в зависимости от объема, комплектации и степени сложности. Потом идет черновая сборка до покраски, потому что ошибиться может каждый — как девочки в чертежах, так и мастер. И только после всего этого полуфабрикат отправляется на покраску. Какие-то мелкие неточности все равно вылезают, а переделывать окрашенную мебель долго, дорого и нервно.

Сфотографировать рабочих не получается — мужчины тактично выходят из кадра покурить, стесняются. Станков в цеху много, начиная с предназначенных для самой грубой начальной обработки, заканчивая теми, которые выравнивают обрезанные детали или делают выпукло-вогнутые линии.

Самое пыльное место на фабрике — шлифовочный цех. Изделия шкурят и до покраски, и после нанесения определенных слоев. Работу эту выполняют две женщины. Все, что их окружает, включая их самих, словно обсыпали мукой — за один рабочий день в небольшом цеху может собраться до 1 см древесной пыли.

В малярном цеху сильно пахнет химическими испарениями, поэтому мужчины трудятся в специальных масках. Слоев делается много, но все зависит от разных материалов и технологий. На липу кладется, к примеру, один грунт, на МДФ — другой, и нужно соблюдать все эти пропорции, последовательность. Каждый слой должен быть выдержан по времени, прежде чем будет нанесен следующий. Специального образования ни у кого из маляров нет, все самоучки, прошедшие естественный отбор. Мирон показывает, как происходит окрашивание в покрасочной, в соседнем помещении детали сохнут. Мануфактура быстро увеличивается, поэтому в планах сделать вторую малярку.

Расширение производства происходит постоянно. — А иначе и быть не может, если производство не развивается, оно останавливается, недавно вот запустили свой сварочный цех, теперь делаем мебель и с металлическими элементами, — объясняет Хетаг.

Сроки исполнения зависят от объема и от работы, которая расписана у ребят. Например, фасады в грубом цеху — неделя, покраска — не менее 10 дней, неделя на сборку, еще неделя берется на запас, потому что кто угодно может ошибиться, и мастерам нужно время, чтобы успеть исправить свои ошибки, которые не должны вылезти в готовом изделии. В среднем на заказ уходит 1,5 месяца. Кроме этого, по фурнитуре нескольких позиций просто может не быть в городе, а немецкие или австрийские материалы вообще нужно ждать несколько недель.

Если заказали что-то сложное и необычное, то есть то, что они еще никогда не делали, сроки обсуждаются с мастером. Буквально все, что происходит на фабрике, проверяется опытным путем, даже рекомендуемый показатель влажности — 11% на фабрике уменьшили до 7-9%. — Это оптимальный показатель, — сказал Хетаг. А Владимир Семенович всем помогает.

Тимур

Тимур — идейный вдохновитель и основатель компании. Когда я услышала название, пыталась вспомнить, откуда это? Все намного проще — ГУбаев ТИмур ЧЕРменович — ГУ-ТИ-ЧЕР. Все ясно и просто, как сам хозяин, который рассказал о том, чего хочет для развития своей компании, а вместе с ним и для тех, кто реально мечтает, чтобы в Осетии все изменилось. Интересно было пройти заново по всем цехам теперь уже с Тимуром, я долго думала, как мне передать то, о чем мы говорили, поэтому решила просто предоставить ему слово, вдруг его, наконец, услышат чиновники.

Вообще такое предприятие должно развиваться бОльшими темпами, но из-за того, что кадров нет, не получается. По идее, мебельщиков готовят в 3 училище, но только 20 человек раз в три года, и из них в профессии останется только 2-3. При наличии спроса на деревообрабатывающую продукцию я не понимаю, как это. Образование полностью нагнули, поэтому все, кто здесь работает, самоучки. Из-за этого и сроки исполнения иногда получаются долгие, потому что брака много, переделок много. Все из-за человеческого фактора. Представьте, человек новый, неопытный, а мы же берем сложные модели. Мы-то их делаем хорошо, но из-за непрофессионализма работников ошибаемся, переделываем, а пока наработаются навыки, уходит время. Вы видели? Те, кто работает в грубом цеху — все 50+, после них идут только 25-26-летние. С молодыми провал полный, даже с теми, кто сейчас заканчивает обучение. Максимум, что они видят за годы обучения — это 2-3 стареньких советских станка.

По профессии я управленец. Но мне понравился этот проект, идея. Самая большая проблема — это кадры. Обивочный цех, малярка, да в любой цех к нам зайдите — все самоучки. Мы звоним в Москву, конечно, консультируемся, нам подсказывают, путем проб и ошибок доходим, получается в итоге хорошо, но ценой стольких усилий. В цеху сейчас 50/50 самоучки и столяры с образованием, но и эти столяры, которым больше 50, привыкли делать мебель для загородного дома, под старинку, топориком. Их рука не приспособлена под европейское качество, они привыкли к другому. Если бы молодежь образовывали, если бы были базовые знания и хоть какая-то квалификация, знание современных технологий, было бы лучше и легче. У нас есть пара молодых ребят, с ними однозначно легче.

То, что нужно сделать хорошо, воспринимается как придирчивость, хотя на самом деле это требования к качеству. На мой взгляд, образование должно нарабатывать многие вещи, ту же культуру на производстве. Приходится просить делать элементарные вещи — сложно убедить, чтобы убирали за собой рабочее место. Казалось бы, все очень просто — поработал, убрал за собой. Но здесь и с этим все непросто. Обижаются, когда требуешь.

В Осетии на самом деле интересно работать, тут поле непаханое во всех направлениях, конечно, есть сложности, но тогда и победа будет приятнее, поэтому не буду говорить, что Осетия дыра, из которой нужно уезжать. Попробуем все сдвинуть с мертвой точки, развиваться мы можем быстрее, чем сейчас, но все тормозится из-за кадров, поэтому я и предложил себя в качестве директора 3 училища. На производстве сразу видно, кто какой человек — один говорит — «я не знаю, как это сделать», другой ищет и находит. Таких вот пытливых очень мало, в основном все говорят «покажите — я сделаю». А чтобы посидеть в интернете, поискать что-то — с этим плохо.

ПТУ уже много лет как образовательные учреждения для детей из неблагополучных семей. Давайте объективно, судя по организации обучения, даже самим Минобром они воспринимаются как перевалочная база — в университет не поступил, двоечник, дерется, пробовал наркотики — давай его в училище пристроим. При таком отношении какая речь об очень важном ремесле? Больше как об исправительном учреждении. Все это мне непонятно, это и делает наше образование бессмысленным и формальным.

У нас нет культуры труда — сегодня человек может работать, а завтра позвонить и сказать «я уже не выхожу», и ему все равно — заказ есть или его нет, культура и ответственность отсутствуют полностью — таких случаев у меня было 10, не меньше, а на человеке завязан заказ, он его начал. Дело в том, что насколько мы загрузим знаниями студента, такая отдача и будет. Вы можете себе представить, чтобы в училище приехали столичные специалисты, представители крупных фирм, дали семинары, рассказали о новых технологиях? А ведь любое производство не будет развиваться без нормальных кадров.

Если сравнить наше образование и европейское — это две большие разницы. В Европе было много практики, я увидел это, когда учился в Германии после института Управления. Я там изучал управление производством, экономику. Среднее образование в Германии дуальное — два дня они получают теорию, все остальное время на производстве. И само поступление идет не в ВУЗ, а на производство. Профтехучилища имеют договоры с фирмами, и исходя из вакансий, которые они имеют, формируют количество поступающих в определенную фирму. Эта система очень интересная — уже после 3х лет обучения ты уже готовый специалист. У нас же проблема даже с теми, кто может быстро починить станок. Станок сломался — все, застой, ищем, просим. Даже курсов нет, опять путем проб и ошибок, а это время, это деньги.

ЕГЭ и было придумано для этого — чтобы формировать рабочий класс. Это все хорошо, но они не подготовили базу для качественного среднего образования. А у нас как — в университет идут на любой ненужный факультет, лишь бы иметь престижное высшее образование, в ПТУ же вроде как стыдно идти. Специалисты в профтехобразовании все еще с коммунистических времен, у них совсем другое отношение ко всему, им капиталистические отношения в производстве чужды, да и станки, которые они знают, полувековые, на 50-60% старого образца, не соответствуют современным требованиям. Нужно менять сами предметы, изучать активный маркетинг, продажи, а наши педагоги мыслят еще госзаказами и их исполнением. Уже давно нужно думать о рынке, но в училища сейчас не приглашают тех, кто может все это показать, объяснить. Много идей, которые можно применить в производстве, но мы постараемся, если дадут.

Современную красивую мебель можно делать и на старых станках, но с огромными рисками, трудоемко и с большими затратами материалов. Старые станки не дают возможность работать аккуратно и четко. Модернизация нужна, и я бы ее с удовольствием сделал, но проценты очень высокие, поэтому дешевые деньги не получаются, поэтому крутимся с оборотных. А у клиентов требования изначально высокие — они хотят получить качественное изделие, идеальное даже, чтобы придраться не к чему было, и они правы.

Производительность можно увеличить от 2х до 3х раз, если решить вопрос с квалифицированными кадрами. Единственный выход — это вот это училище, по-другому не знаю, как. В прошлом месяце позвонили 3 человека, и знаете, что происходит? Они приходят сюда, им дается работа, вдруг слева получают заказ, где чуть больше заработают и уходят в сторону, в гараж. А бывают такие случаи — человек приходит нулевой, мы его обучаем, и как только он чувствует, что он сам может — уходит, считая, что готов работать один. Почему это происходит? Человек не понимает, что его ждет, какие проблемы. После ухода, спустя потом 2 месяца, слышу, что у человека сложности возникают, не вытягивает. Они не учитывают организаторскую работу, маркетинг, продажу, общение с клиентами, не каждый мастер это может, да и возможности гаража и мануфактуры разные. И должна быть подстраховка, вдруг мастер заболел, а он один, всё тогда, работа встала.

Клиент может показать любую картинку, и 90% из 100, я думаю, мы точно сможем выполнить. Какие-то нюансы бывают, конечно, когда приносят европейские модели, где вся проблема не в форме изделия, а в наличии крепежа, который нам технически трудно заказать — это закрытая информация производителя, поэтому мы не всегда можем выполнить один в один. А вообще стараемся делать свою мебель, что-то придумать и сделать легче, чем копировать оригинал.

Видите дверь около стены? Это, кстати, последствия брака, а заказчик я сам. Мастер божился, что он гуру столярного мастерства, и когда он начал их делать, я понял, что никакой он не гуру. И таких очень много. Поэтому если беру нового мастера, то на ком его еще проверить, как не на себе? На заказах опасно — поэтому заказываю себе что-нибудь. У меня половина дома — мебель с тем или иным браком. По мере того, как качество мебели в моем доме будет улучшаться, будет виден прогресс с кадрами.

В прошлом году большая текучка была — многие пришли-ушли, они привыкли к каким-то гаражным условиям, поэтому мои требования их не устраивают, соответственно, графики, качество. И если какую-то работу можно сделать за 4 дня, а ее делали 2 недели, то это логично, что ее нельзя оплачивать как за 4 дня. Должен же быть баланс производительности и себестоимости. Клиенты злятся, мастера обижаются и уходят. Иногда мне кажется, что не хватает адекватности и понимания — той самой культуры труда. Себестоимость зависит от сроков. Для меня это простые вещи, ну ничего, найдем своих людей.

Повсюду курсы для маникюра, причесок и макияжа, а что есть для мужчин? Ничего! Почему я с Минобром и Центром занятости продвигал свою идею — сделать ремесленнические курсы для столяров? Ведь можно точно также, как и с маникюром: допустим, у меня нет работы, я иду в Центр занятости, и они меня направляют на курсы. По мебельному делу ничего нет, по обивке мебели тоже ничего, малярка, сборка — ничего. Что мужикам-то делать? Во всех этих структурах — и в Минобре, и в Центре занятости вроде реагировали нормально на мои предложения, но реализовать так и не реализовали.

Мне нужна команда, но я доволен, что есть единомышленники, а это уже половина успеха. Отправлять своих сотрудников на обучение пока дорого, рано и риски большие. Где гарантия, что человек вернется? Конечно, выгодно было бы сейчас отправить, научить кого-то, но пока не знаю, как все это сделать, может, договором связывать, обучение же дорогое. Декларируемые отчеты государства в области образования не совпадают с реальностью. Поэтому все так.

Вообще меня удивляет — у нас в 6-7 училищах дублируются факультеты, зачем, почему? Смысл? Сделайте одно специализированное, чтобы развивать какое-то направление, я не думаю, что государство способно полностью оснастить каждое училище, соответственно все получают по чуть-чуть, в итоге бюджет размазан и результата нет. Автотехники, слесари, все разбросано, про мебельщиков я вообще не говорю — 3-4 базовых старых станка, но ничего нового и выдающегося. Зачем в 3 училище обучают радиотехнике, если есть электронный техникум? Или специальности повара и кондитера с минимумом оборудования и возможностей, если есть торговый техникум, где Абиев?

А теперь несколько слов от меня. Я не понимаю, чем занимаются наши чиновники. Нет, есть месячные отчеты, программы, указы, приказы, релизы, субвенции и прочая бюрократическая ерунда, которая ни к чему хорошему не приводит, кроме глубокого и горького разочарования от сокращения людей, зарплат и количества специалистов. Если вы отправитесь в минобр, минсоцтруда или службу занятости, вам красиво объяснят, как они двигают свои дела день ото дня, только вот результат где? Все, что хорошего происходит в любой отрасли — результат личной инициативы, энтузиазма и активности конкретного человека. У нас проблема безработицы? Вы уверены? Тимур не может найти тех, кто хочет и может работать. До такой степени не может, что готов взять ПТУ №3 и сделать из него современное образовательное заведение без отрыва от производства, чтобы вырастить новое поколение молодежи, для которой труд собственными руками будет ассоциироваться с личным профессиональным ростом, приличным заработком, с куражом от созидания, с блеском в глазах и желанием двигаться дальше. Мы так восхищаемся Германией, но там половина населения не имеет высшего образования, это люди труда. Понятно, что сравнивать их условия и наши пока нельзя, но с чего-то и с кого-то же надо начинать? Ведь Тимур сам предлагает себя. Услышьте его, помогите. Я уверена, только с помощью таких людей настанут времена, когда нам будет плевать, кто у власти, и мы, наконец, научимся жить без вечного и беспросветного ожидания лучшей жизни.