Я был на съезде. Все съехались в  «Сельхоз».  Хорошо хоть тут не может быть разночтений —  только «в Сельхоз», а не «на Сельхоз». Это вам не Украина, тут всё просто. В одном из выступлений в Совбезе ООН Виталий Чуркин, спецпредставитель России в этой организации, наглядно показал, что такое настоящий дипломатический подход. Везде, где ему надо было сказать про что-то внутри Украины, он делал так;  сначала читал «в Украину», потом говорил «на Украину» и лишь после этого продолжал дальше.

Кстати, такой же дипломатичный подход показал и Леонид Тибилов. Президент Южной Осетии, выступая с трибуны по-осетински, там, где ему нужно было произнести слово «съезд», сначала говорил «уанел», а потом сразу пояснял — «съезд».  Эти слова в  осетинском синонимы. Более эмоциональный в  своем выступлении первый президент Эдуард Кокойты употреблял только «уанел», ничего поясняющего к нему не добавляя.  А председатель парламента республики Южная Осетия вообще свое короткое выступление произнес полностью на русском. Так что, если там и встречался «съезд», то это был русский, а не осетинский термин.

Но я еще не попал туда, где произносились эти речи. Пока что я только подхожу к зданию актового зала. Студентами до нас, конечно, доносились неясные слухи о том, что у актового зала нашего университета есть какой-то загадочный парадный вход с внешней стороны. Восьмой съезд осетинского народа впервые показал мне фасад Дворца культуры ГГАУ и обрисовал фасад общественно-политической жизни осетинского народа.

Что бы я мог сказать по его поводу человеку, спросившему меня «Ну что там, как было на съезде?». «Не знаю», — ответил бы я. Реально, кроме слова уанел, и чувства удовлетворения от приличного знания публичного осетинского южанами я немногое  вынес от долгого прослушивания приветственных речей. Интересующийся политикой, конечно, обратил бы внимание на речи Тибилова, Кокойты и Бибилова,  неплохо охарактеризовавшие ситуацию в верхах Южной Осетии. Интересующийся религиозной ситуацией внимал бы архиепископу Зосиме и муфтию Гацалову, замечая, между делом, декларирование своей православности Кокойты и критику Бибиловым отсутствия взаимодействия Православной церкви с верующими Южной Осетии. Интересующийся языковой ситуацией тоже вынес бы немало полезного, по-осетински большую часть речей произнесли практически все выступавшие. Ну а я не знаю… Скажу о смерти и о критике.

Одинадцать часов с гаком. Все должно было начаться час назад. В проходах еще стоят люди. Басаев поднимается на сцену к столам и стоящим за ними в два ряда стульям. Там рассядутся члены рабочего президиума съезда. Председатель «Высшего совета осетин» берет микрофон.

Съезд должен начаться с того, что проголосуют различные комиссии – счетная, мандатная и т.д.  Должны выбрать и рабочий президиум, тех, кто рассядется на сцене. Но перед этим Басаев сообщает, что с момента последнего съезда скончались более 20 человек Координационного совета организации, и просит почтить их память минутой молчания. Все встают. «И это только данные по координационному совету!» — думаю  в этот момент. «А ведь есть еще рядовые члены, есть районные и сельские Ныхасы. Интересно, какова за этот период статистика там?»

К тому моменту, как мы садимся обратно, я начинаю думать о критике. Только ленивый не подвергает нападкам «Стыр Ныхас». Те, по кому только что объявляли минуту молчания, уже вышли из-под них. Что ж, живым теперь достанется больше.

Причины, по которым организация и критика хорошо совместимы, известны. Многим кажется, что цели, которые должны достигаться усилиями «Стыр Ныхаса», остаются недосягаемыми. Сохранение осетинского языка, возрождение нравственности, контроль и модернизация обычаев, укрепление брака и семьи, объединение осетин, воспитание подрастающего поколения – это короткий перечень того, что вы можете получить в ответ на вопрос, заданный среднестатистическому жителю республики — «чем должен заниматься «Стыр Ныхас»? Но послушайте! Перечитайте все эти задачи снова и спросите себя – какая общественная или необщественная организация может решить эти вопросы? Это в общем. А могут ли быть эти задачи решены  организацией, принцип комплектации которой во многом зависит от степени преклонности возраста членов?

Не получается ли так, что критикуя «Стыр Ныхас» за гипотетическое «Невозрождение нации» мы, на самом деле, бьем мимо и критикуем его членов за то, что они всё еще пытаются хоть что-то делать?

Эта ситуация требует более глубокого размышления, чем кажется на первый взгляд. Да, на поверхности лежит аргумент о том, что людям важен результат, и критике подвергаются не люди, вовсе нет, а то, как они действуют, что декларируют и к чему это, в конце концов, приводит.  А если они не могут выполнить вещи, о которых САМИ говорят, то пусть… Что пусть? Отойдут от дел, и уступят место… Кому?

Проблема даже не в том, что «Стыр Ныхас» априори должны наполнять люди старшего возраста. И «Другие» окажутся людьми, не попавшими на этом съезде на сцену, и  из зала тщательно фиксировавшими как и сколько раз «мæ йай профессор у?!»  Басаев ошибался в числительных. Проблема в том, что даже если мы соберем «представительную» организацию из людей среднего возраста, решив, что они окажутся более дееспособными, поставим перед ними задачу «спасения нации, возрождения нравственности», то в итоге получится «Средний Ныхас». Абсолютно такой же, только  средний. Хотите креатива, молодых гладких лиц и юношеского задора? Создавайте «Младший Ныхас». Уверен, ни на осетинский язык,  ни на нравственность, ни на что другое это не окажет ни малейшего влияния. Почему?

Задумайтесь, почему задачи, которые наше общество ставит перед такими организациями, так расплывчато сформулированы? Не потому ли, что более их детальная формулировка, которая обязательно нужна для того, чтобы действительно что-то сделать, невозможна? Для того, чтобы сформулировать что-то конкретно, нужно знать, чего хочешь. А чего мы хотим? Что значит, например, «сохранение обычаев, возрождение нравственности»? Лично я сразу представляю какого-нибудь Агуыбе, который на похоронах язвительно говорит, что пятиюродный брат тетки почившего опять не явился на похороны к родственникам. «Æгъдау нал и!» — констатирует он. Закончив плеваться по этому поводу, он не пытается восстановить баланс добра и зла в мире, вовсе нет! Альберт Хамицевич, его начальник, опять принял на работу каких-то глупых племянников,  а за баранку нового служебного автомобиля, который так вожделел Агуыбе, посадил своего деверя. «В этой республике без связей никуда!» – горько восклицает он, под одобрительные кивки присутствующих. Агуыбе не понимает, что он хочет противоположных вещей. И что Альберт Хамицевич, которого он только что крыл почем зря, как раз-таки, видимо, очень исправно посещает все свадьбы и похороны и высоко ценит родственные связи. Сам Агуыбе это только что засвидетельствовал. Что важнее? Тесные, неразрывные, особые связи с родственниками, соседями, друзьями, формирующие абсолютно все аспекты общественной жизни нашего общества? Или честность, справедливость, беспристрастность, объективность, — качества, безусловно включаемые в арсенал требуемого «нравственного» человека и приобретающие особую важность в текущих общественно-экономических условиях? Так æгъдауджын твой начальник или æнæгъдауджын, а, Агуыбе? Можешь ли ты понять, что то, за что ты критикуешь своего начальника, это то, за что ты его хвалишь в других обстоятельствах?

А теперь представьте человека, организацию или орган власти, который своей деятельностью должен ответить на запрос Агуыбе. На запрос, противоречивость которого, кажется, ни одна из сторон не в состоянии осознать. Еще любопытнее представить, как на этот вызов вообще возможно дать непротиворечивый ответ.

Или, например, вопрос осетинского языка. Это несколько другой тип ожиданий. «Высший совет осетин» должен работать над сохранением осетинского языка. Вроде должен, и правда. Эта задача поддается конретике, упрощению, разбитию на более мелкие задачи. Только «Высший Совет Осетин» тут причем?

Например, лет пять назад я считал, что Мамсуров не говорит по-осетински. Серьезно, я так думал. Он никогда не выступал публично на осетинском, никто из остальных чиновников тоже этого не делал. Сейчас Мамсуров периодически это делает. Как и некоторые другие власть имущие. Ну, надеюсь, понятно, что после нуля любая частота может быть обозначена как «чаще»? Хотелось бы еще больше, да, но это хотя бы стало случаться. Многие стали отмечать, что на улицах Владикавказа стала слышна осетинская речь. Не будем питать иллюзий, число носителей за последнее время только сокращается, учащение произошло только потому, что осетинского перестали стыдиться. Но перестали же? Почему?

Это свидетельство того, как непротиворечивые устремления общества, рождая и усиливая энтузиазм отдельных людей, получают от них обратную подпитку. И в результате могут сорганизоваться во взаимодвижущую систему, которая, раскручиваясь, в итоге и  решит проблему. Самое смешное заключается в том, что ни «Высший Совет Осетин», ни органы власти, ни кто бы то ни был еще для этого не нужны. Все они будут органически включены в саморазвивающийся процесс на некоторых этапах. Неизбежно включены. Если дело до этого этапа дойдет. Проблема в том, как само общество отвечает на собственные вызовы. Критикуя, действует или действует критикой? Так что единственный способ помочь осетинскому языку – найти точки кристаллизации этих безусловно имеющихся общественных устремлений и помочь в этом месте. В этом месте, в это время тем, что вам дано. Все. Вы свое дело сделали. Вы свободны.

Так для чего тогда вообще нужен «Стыр Ныхас», если он загружен в принципе невыполнимыми для него задачами? Например, те же съезды осетинского народа, который они организовывают – нужное событие. То, что с трибуны 8-го съезда политики и общественные деятели большую часть времени говорили на осетинском – показало, что сейчас отношение к языку стало чуть лучше. Хорошо, что есть место, витрина, которое это продемонстрировало. То, что представители зарубежных и внутрироссийских диаспор общаются с родными республиками – это здорово. Несомненно, важна организация, которая худо-бедно занимается этим. И тут — как обществу, так и, что мне кажется гораздо важнее, самой организации, необходимо осознать свои приоритеты. Снять с себя ответственность за судьбы нации. И, отобрав у критиков известное уже язвительное название «Большие Слова», без стеснения принять на себя функции главной площадки общения для осетин. Ведь правильное общение, в нужное время, в нужном месте, крайне необходимо. И тогда слова в буквальном смысле станут делом.

• Борис Басаев
• диаспора
• Леонид Тибилов
• Стыр ныхас
• съезд осетинского народа
• Таймураз Мамсуров
• Эдуард Кокойты